Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

Но вот день казни, кажется, настал.

— Выходи! — зло бросил гестаповец. И, чуть помедлив, добавил: — К матери, на свидание.

Увидеть мать не позволили.

— Говори с нею, — сказал гитлеровец, стоявший рядом.

Но перед глазами — темная перегородка.

— Мама, ты здесь? Ты слышишь меня?

— Боря. Сыночек… — услышал Борис голос матери.

И тут же голос конвоира:

— Все. Свидание окончено.

Вот оно что! Даже свидание с матерью, материнское горе они обратили в орудие пытки. Изверги!..

И снова ожидание расстрела. День Два. Пять… Вечность.

И вдруг — отдаленный гром пушек. Гром фронта. Он принес надежду: может, не успеют расправиться?

Но они пришли. Те же — Минц и Лукин.

— Подпиши. Или — расстрел.

На листке несколько слов, тиснутые типографским способом: «Обязуюсь работать на благо великой Германии, исполнять задания…»

— Нет!

— Подпиши, чудак. Они отступают. Идет разгрузка тюрьмы. Подпиши. А там видно будет, — говорит Лукин.

— Уйди, гад!

— Увести! Расстрелять!..

Борис Хохлов казнен в последний день фашистской оккупации. Но он навсегда остался с нами: на страницах книг, рассказывающих о героизме крымских подпольщиков, в делах пионеров и комсомольцев. Его имя на мемориальной доске, прикрепленной к стене здания школы, в которой он учился.

Н. ЛУГОВОЙ.

Нам не удалось обнаружить письмо или записку Андрея Соколова. Остался лишь комсомольский билет, пробитый вражескими пулями и залитый кровью его сердца.

…Восьмое апреля 1944 года. Едва занялась заря, как взревели пушки. Небо загудело моторами. Группа за группой пролетали краснозвездные эскадрильи. И там, где начинались укрепления врага, плотной стеной вскинулись сполохи взрывов.

Андрей Соколов вместе с бойцами лежал в окопе, весь в напряжении, до синевы в пальцах сжимал автомат.

Скоро!

Над ним все так же гремело небо. Казалось, оно раскалывалось на части — так неистово били пушки, свистели снаряды, вздрагивала от бомбовых взрывов земля. Время тянулось медленно.

Но вот огненный шквал перекинулся в глубь немецкой обороны, и после нескольких ложных атак пришел черед настоящему штурму. Сквозь шум боя прорезалось призывное: «За Ро-о-дину! Впере-е-д!»

Андрей Соколов вместе с бойцами выскочил из окопа и кинулся вперед.

— За мно-о-ой!

Бежала навстречу земля. Наплывали горбы бункеров. Близились траншеи. И все яростней ревел шквал вражеского огня. Били пулеметы, автоматы, сухо хлопали минометы, вздымали землю взрывы снарядов.

— Впере-е-д!

Казалось, вместе с Андреем, с его ротой, с полками и дивизиями шла на врага сама ярость. Шло возмездие.

Проволочное заграждение.

— Кидай шинели! Вали!

Бойцы взбежали на холм. Среди первых был Соколов. Перед ним внизу немецкий бункер.

— Хенде хох! Руки вверх!

И тот час же дробно застучал автомат. Выстрелов Андрей уже не слышал. Он упал. Друзья подхватили его. Из груди, изрешеченной пулями, хлестала кровь.

— Андрей! Друг! — товарищи стали медленно снимать ушанки…

Было это под Перекопом. Утром восьмого апреля, в первый день штурма.

А спустя месяц, двенадцатого мая, Крым был освобожден. Пушки умолкли. Дымились руины Севастополя, догорали на Херсонесе фашистские машины и танки. Лежали тела тех, кто шел завоевывать нашу землю, кто принес нам горе.

А над Севастополем, на его холмах, над самыми высокими полуразрушенными зданиями реяли алые знамена. Победа!

В тот двенадцатый день мая к генерал-лейтенанту Мельнику, члену Военного Совета 4-го Украинского фронта, вошли двое. Спросив разрешения обратиться, один из них достал из бокового кармана гимнастерки тонкий сверточек, бережно развернул его и положил на стол комсомольский билет, изрешеченный пулями.

«Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи.

Комсомольский билет № 1960040.

Соколов Андрей Трофимович.

Год рождения 1925…»

Пять пуль приняло комсомольское сердце Андрея Соколова за Родину, за свободу и независимость своего народа, за мир на земле.

Ему было восемнадцать. Он шел впереди. Об этом генерал-лейтенанту рассказали однополчане Соколова… Сейчас комсомольский билет Андрея Соколова экспонируется в Крымском краеведческом музее.

Н. ЛУГОВОЙ.

Здравствуйте, дорогие девочки-одноклассницы и наши преподаватели! Получив письмо от Светланы, решила написать всему классу, в котором я училась 8 лет. Я нахожусь с июня 1943 года в рядах Красной Армии и все последнее время на фронте. Вот, говорят, передовая, что это? Передовая — это не дивизии, полки, роты, это граница счастья свободных людей и темноты, мрака господства фашизма. По эту сторону передовой — свет, по ту — мрак и горе многих тысяч людей.