Лариса Литвинова - Летят сквозь годы

— Не попала. Перелет, — удрученно говорит она: — Заходи второй раз. Я только две сбросила.

— В таком огне ты пристреливаться вздумала! — возмутилась Таня. — Все сразу надо было бросать!

— Да ведь мы взяли больше. И все упали бы мимо. Заходи с тем же курсом, Ого какой взрыв! Еще право. Еще! Хорошо!

Во второй заход Вера угодила точно — на земле загорелся вражеский самолет.

На своем аэродроме они приземлились вслед за Пискаревой.

— Пойдем к командиру полка, — выключив мотор, сказала Таня. — Можно нагрузку еще большую взять. Самолет выдержит.

Рядом со штабной машиной стояло еще несколько — с ужином, бензо- и маслозаправщики. Висел боевой листок. Тане в глаза бросилась цифра «386». Она начала читать и закричала:

— Вера, нас опередили! Надя Попова взяла триста восемьдесят шесть килограммов и ушла на задание. Отставляем ужин, идем обратно, к самолету. Может, Бершанская уже распорядилась и нам, как Поповой…

У самолета стоял бензозаправщик. Валя Шиянкина заливала бензин. Бомбы уже были подвешены. Вера осмотрела их, удивленно сказала:

— Подвесили двести килограммов.

— И все? Вооруженцы, бомбы! — закричала Таня в темноту.

— В чем дело? — спросила, подходя, старший мастер по вооружению Лида Гогина.

— Почему только двести подвесили? — наступала на нее Вера.

— Всем вешаем по двести.

— Как это всем? А Поповой — триста восемьдесят шесть.

— Да, несколько экипажей летают с повышенной нагрузкой. Макаровой тоже разрешено, — заглянула Гогина в свой блокнот, подсветив фонариком. — Вас, наверное, не было. Не знали, чей самолет. Сейчас исправим. Бомбы!

Когда подошла машина с бомбами, Таня сказала вооруженцам:

— На мой самолет можно подвесить триста восемьдесят килограммов.

Еще одну стокилограммовую бомбу подвесили под правое крыло. С левой стороны — кассету с мелкими осколочными и зажигательными бомбами весом 80 килограммов.

Вера проверила подвеску и влезла в кабину. Таня подрулила на взлет.

На взлете она почувствовала что-то неладное. Самолет разворачивало. Пришлось придерживать левую педаль. Разбег продолжался так долго, что по телу разлился озноб. Оторвались от земли почти у самой границы аэродрома. Высота набиралась очень медленно.

— Ну тяни, тяни, мой милый… — шептала Таня.

Самолет все время стремился развернуться вправо, зарывался носом. Управлять им стало невыносимо трудно, появилась дрожь в ногах, усталость во всем теле. И страх.

— Совсем не тянет. Нарушена центровка, — вяло сказала Таня.

— Давай вернемся.

— Хоть бы сто метров набрать. Как же я иначе развернусь?

Таня выбивалась из сил, поддерживала ручку управления коленом. Вера пока ничем не могла ей помочь. Таня зажгла бортовые огни и стала разворачиваться блинчиком. Высота медленно, но все же набиралась. Когда она достигла трехсот метров, Таня опять развернула самолет в сторону цели.

— Таня, ты что?

— Пойдем не задание. До цели наберем высоту.

Этот полет был одним из самых сложных за всю летную жизнь Тани. Едва-едва набрала она восемьсот метров высоты. Маневренный, легкий, устойчивый самолет стал тяжелым и неуклюжим. Но теперь Вера знала, как помочь: одну сотку и кассету с мелкими бомбами она сбросила на береговые укрепления. Там заметила стреляющую пушку. Облегченный самолет, послушный рукам Тани, выровнялся. Звонче, веселее полилась монотонная песня мотора.

К цели — вражескому аэродрому — они подошли на нужной высоте в полторы тысячи метров. Две оставшиеся стокилограммовые бомбы были сброшены точно.

Больше Таня не стала рисковать. В следующие полеты она брала проверенную нагрузку — 300 килограммов.

После разгрома врага в Крыму воздушная армия перелетела на другой участок фронта.

Не время было предаваться радости по поводу завоеванной победы на крымской земле. Залитые кровью и страданиями, ждали своих освободителей Украина и Белоруссия, Молдавия и Прибалтика.

15 мая полк ночных бомбардировщиков в последний раз взлетел с крымского аэродрома, направляясь на 2-й Белорусский фронт. Под крылом проплывали массивы полей, города и села недавно освобожденного края. По дорогам бежали машины, в поле работали женщины. Они стягивали с головы платочки, приветливо махали вслед низко летящим самолетам.

У Тани было такое настроение, когда совсем не хочется думать о войне. Она давно не виделась с Владимиром — истребители перелетели на новый фронт раньше, — поэтому тосковала и волновалась, но грусть притаилась лишь в главах, а губы улыбались. Необъятная ширь полей, прекрасная погода, цветущие сады — все словно бы предвещало счастье.