Лара Прескотт - Секреты, которые мы храним. Три женщины, изменившие судьбу «Доктора Живаго»

– Давненько не брал я в руки дартс, – заметил Чосер и вынул из кармана часы-луковку. Я не смог сдержать улыбку, когда понял, что правильно предполагал, что у него именно карманные часы, – но мне пора. Иду с супругой на «Дядю Ваню» в театре Гаррика.

– Постановка по произведению русского классика – всегда беспроигрышный вариант.

– Это точно.

– Рецензии на постановку хорошие?

– Скоро постановка в Лондоне закрывается, и на следующий год ее будут ставить в Штатах. Ты сам знаешь, как у нас заведено – сначала мы, британцы, что-то обкатываем, а потом передаем вам.

«Ну, наконец-то дело сдвинулось», – подумал я про себя, а вслух спросил:

– А когда премьера в Штатах?

– В начале января, – он надел плащ и шляпу, – но точную дату премьеры пока не объявляли.

– В декабре было бы идеально. Как раз перед праздниками.

– Не я решаю этот вопрос.

– Я буду следить за развитием событий.

– Я в этом совершенно уверен.

Чосер вышел к стоявшей перед пабом на улице машине, в которой даже не выключал двигатель. Я подошел к стойке, заказал еще Bushmills и расплатился. Чосер, понятное дело, не удосужился заплатить за себя.

Как только я вышел на улицу, дождь полил еще сильнее. Я успел промокнуть до нитки, пока дошел до отеля. На ресепшен я попросил меня ни с кем не соединять, а если мне позвонят, сообщить, что я устал после перелета и отдыхаю.

Это была кодовая фраза, по которой в Агентстве должны были понять, что вопрос с русским текстом романа «Доктор Живаго» решился в нашу пользу.

Настал декабрь, и Вашингтон покрылся снегом. На следующий день после возвращения из Милана я оставила экземпляр «Il dottor Živago» в исповедальной будочке в церкви Св. Патрика, после чего через день пришла на дебрифинг в явочную квартиру. Рассказала Фрэнку все: кто присутствовал на вечеринке, что мне удалось узнать из обрывков услышанных разговоров, и самое главное – что говорил в своей речи издатель. Я подробно все описала, не упомянув только о встрече с мужчиной, засунувшим свою визитку в книгу, которую я унесла с презентации. Вернувшись в Вашингтон, я вынула ту визитку из портсигара и положила под отвалившуюся на полу плитку в ванной своей квартиры. Секреты – это форма страховки, полезная вещь для девушки, работающей в Вашингтоне.

Мы с Ириной договорились встретиться у прямоугольного пруда, покататься на коньках и потом поужинать у меня дома. Мы взяли напрокат коньки у человека, сдававшего их из багажника своего «универсала», проковыляли по снегу до катка, но на лед так и не вышли. Мы уселись на ступеньках мемориала Линкольну и расшнуровали коньки, и тут Ирина выпалила: Тедди сделал ей предложение. Она не упомянула о том, как ответила на его предложение, но я и без этого все поняла. Во время всего разговора она смотрела на «карандаш» монумента Вашингтону и ни разу даже не обернулась в мою сторону.

Я понимала, что такой поворот событий сути вопроса принципиально не меняет.

Я знала женщин и мужчин, которые для того, чтобы выйти из-под радара пристального внимания общественности, избежать ареста, а также показать, что живут «нормальной» жизнью, женились, выходили замуж и даже рожали детей. Да я и сама об этом думала не раз. После возвращения из Италии я несколько раз пыталась закончить отношения с Ириной, но каждый раз понимала, что не в состоянии это сделать. Я пыталась подготовить себя к тому, что Ирине могут сделать предложение, но оказалась не готовой к такому удару, когда это все-таки произошло. Когда она сообщила мне о предложении от Тедди, было чувство, словно из-под меня выбили стул и я сейчас упаду. Правда, тогда я сдержалась и не позволила себе развалиться. Я вела себя спокойно, то есть так, как меня учили себя вести в стрессовой ситуации. Я поздравила ее и сказала, что буду рада устроить для них вечеринку, чтобы отметить то, что они помолвлены. Мне показалось, что мое предложение ее очень удивило, и она тихо сказала, что это совершенно не обязательно. Когда я сказала, что мне расхотелось кататься на коньках, у меня болит голова и мне лучше вернуться домой, она встала и ушла, оставив меня на ступеньках. Я смотрела ей вслед до тех пор, пока ее красная шапка не превратилась в маленькую точку на белом фоне.

В тот вечер Ирина появилась в моей квартире, одетая так же, как была одета для катания на коньках. Вид у нее был такой, будто с тех пор, как мы расстались, она все время гуляла по улицам: нос был красным, и она дрожала. Ирина зашла и тут же принялась снимать с себя ботинки, пальто, шапку и шарф. Когда я сказала, что спала, чувствую себя неважно, и мне кажется, что простудилась, поэтому ей не стоит подходить ко мне слишком близко, она приложила свои холодные ладони к моим щекам. «Слушай», – сказала она и запнулась. Потом поцеловала меня в губы. Ее губы не сразу вошли в идеальный контакт с моими. Как только она перестала меня целовать и отстранилась, я тут же почувствовала, как мне не хватает ее губ. «Слушай», – повторила она, но опять замолкла. Я попыталась отвернуться, но она не позволила мне этого сделать, потому что ее ладони все еще лежали на моих щеках. Она придвинулась ближе и наступила своим пальцами ног на мои. Она была выше меня на несколько сантиметров, крепко держала в ладонях мое лицо и внимательно смотрела на меня, словно исследовала.