Лара Прескотт - Секреты, которые мы храним. Три женщины, изменившие судьбу «Доктора Живаго»

– Что это?

– Сейчас увидишь.

Я надела лежавший в пакете комбинезон и застегнула «молнию». Сэлли передала мне обруч с приклеенными к нему двумя мохнатыми треугольниками-ушками. Я надела обруч на голову, посмотрела на свое отражение в зеркале и рассмеялась.

– Это еще не все, – сказала она. – Последний штрих.

Она аккуратно пришпилила мне на грудь красный значок с надписью «СССР».

– Я хотела сделать нам шлемы из аквариумов, но не смогла сообразить, как просверлить в них дырки, чтобы мы не задохнулись.

– Ты все это сделала сама?

– У меня руки растут из правильного места.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале, достала пудреницу и убрала блеск с носа.

– Если хочешь, то можешь быть Лайкой. Я буду одной из безымянных собак, которые погибли в космосе.

Из четырехэтажного особняка в викторианском стиле на Логан-Сквер раздавалась музыка. Это был один из тех домов, мимо которых я много раз проходила, но никогда не была внутри. Богатый особняк: красный кирпич, железные перила по бокам лестницы, ведущей к парадной двери, и увитая плющом башенка на крыше. Окна были занавешены, но ставни открыты, и в окнах маячили силуэты танцующих людей. Они не знали меня, а я не знала их. Люди могли подумать, что я скучная или вообще не обратить на меня внимания. От волнения у меня даже ладони начали чесаться. Видимо, Сэлли почувствовала мое взволнованное состояние, поправила мои мохнатые ушки и сказала, что без нас эта вечеринка будет просто отстойной.

Я почувствовала себя уверенней. Мы подошли к входной двери, позвонили три раза, а потом еще один раз. Дверь приоткрылась, и в проеме показалось лицо мужчины в черной полумаске.

– Шутка или угощение? – спросила Сэлли.

– А тебе самой что нравится?

– Ни то и ни другое. Мне больше по вкусу брокколи.

– Думаю, что большинство людей считают точно так же, – мужчина открыл дверь и впустил нас внутрь, после чего исчез в толпе.

– Какой у них пароль? Это же вечеринка людей с работы? – спросила я.

– К нашей работе эти люди не имеют никакого отношения.

Вместо тыкв со вставленными в них свечками дом был украшен в готическом стиле. На столах и подоконниках стояли старинные канделябры с горящими черными свечами. Встроенные книжные полки и шкафы были задрапированы черным бархатом. На столе в гостиной лежало много разных масок для гостей. Под ногами гостей бродила большая сиамская кошка в ошейнике из лаванды и страусиных перьев. На первом этаже была толпа людей, которые курили, танцевали, ели закуски и фондю.

– А что это за зеленая штука?

– Гуакамоле.

– А что это?

Она рассмеялась.

– Леонард при полном параде.

– Это тот, что открыл нам дверь?

– Нет, – Сэлли показала на женщину в платье с кружевным воротником и красным поясом, в котором могла бы впервые выйти в свет молодая южанка. – Это я вот о той Скарлетт О’Хара.

Леонард заметил Сэлли и помахал ей ручкой, чтобы та подошла.

– Ты бесподобен, как и всегда, – произнесла Сэлли, поцеловав руку Леонарда. – Превзошел самого себя.

– Стараюсь, – он осмотрел Сэлли с головы до пят. – Инопланетянка?

– Нет, мы – дворняжки.

– В тренде.

– Меня ты знаешь, – сказала Сэлли, – а это – Ирина.

– Я очарован, – сказал Леонард и поцеловал мою руку. – Добро пожаловать. Извините, но я должен сменить эту ужасную музыку, – он подошел к проигрывателю и поднял иголку с пластинки. В толпе танцующих раздались стоны. – Терпение, дети мои!

Он вынул альбом из конверта и поставил на проигрыватель. Через секунду раздались аккорды песни Sh-Boom [13] Ду-воп (doo-wop) – композиция группы Chords «Sh-Boom» также часто называют Life Could Be a Dream. Вышла в 1954 г. . В толпе снова застонали, что нисколько не смутило Леонарда. Он вывел в центр комнаты одетого в костюм Франкенштейна молодого человека, к шее которого были приклеены две покрашенные черным катушки из-под ниток. Потом к ним присоединились еще несколько пар, и вскоре все снова начали танцевать.

Сэлли протискивалась сквозь толпу. По пути ее руку схватила и раскрутила вокруг своей оси женщина в костюме Энни Оукли. Потом Сэлли исчезла на кухне, из которой вернулась с двумя бокалами красного пунша, на поверхности которого плавал шербет из лайма.

– Выйдем на воздух? – предложила она, передавая мне бокал.

Мы вышли на просторный задний двор, на котором находились всего две женщины: одна в костюме Люсиль Болл, а вторая – Рики Рикардо. Мы прошли по траве, намочив росой ноги. Высокие дубы были украшены гирляндами белых электрических лампочек и красными фонарями, свисавшими с нижних ветвей, как созревшие фрукты. Небо было оранжевого цвета, блестел серп луны, и откуда-то доносился запах горящих листьев.