Лара Прескотт - Секреты, которые мы храним. Три женщины, изменившие судьбу «Доктора Живаго»

Потом зашла в химчистку на Tuchlauben, где попросила костюм Вернера Войгта и спросила, могу ли заплатить швейцарскими франками. Мне выдали мешковатый костюм с биркой, на которой был написал адрес, по которому я должна была забрать партию миниатюрных романов «Доктор Живаго». В тот же день я должна была начать раздавать книги.

Однако перед тем, как получить книги, я решила поесть. Я купила два огромных блина из картофельной муки: один, чтобы съесть сейчас, а второй на потом. Киоск с блинами был расположен рядом с колесом обозрения, и от него прекрасно просматривалась очередь стоящих на аттракцион людей. Я встала в очередь за американским туристом, на котором были слишком обтягивающие ледерхозен, и тут увидела ее.

Повернувшись спиной ко мне, она стояла в очереди на колесо обозрения.

На ней было длинное зеленое пальто с белыми перчатками. Рыжие волосы были подстрижены чуть короче, чем когда я видела ее в последний раз. Даже со спины она выглядела потрясающе. Я вспомнила тот день, когда впервые увидела ее в Ralph’s. Вспомнила, что, когда она повернулась, в первую очередь я обратила внимание на ее волосы.

Было странно увидеть ее в том месте, где ни я, ни она не были самими собой. Реальность изменилась. И прошло много времени. В течение прошлого года мне удалось убедить себя в том, что я ее уже забыла. Я неоднократно пыталась внушить себе то, что мне и забывать-то было нечего.

Но вот она стояла передо мной. Она снова появилась.

Сэлли наклонила голову набок, словно почувствовала мое присутствие.

Она не обернулась, чтобы посмотреть, вижу ли ее я, потому что в этом не было никакой необходимости. Она знала, что я ее заметила. Что делать? Подойти и встать в очередь на колесо обозрения? Подбежать к ней и обнять? Или подождать, пока она сама ко мне подойдет?

Я вышла из очереди за блинами, сделала несколько шагов и встала в очередь на колесо обозрения перед группой говоривших по-французски студентов, которые не обратили на меня внимания. Подойдя к кассиру в небольшой будочке, Сэлли достала из сумки кошелек. Она была уже готова передать деньги кассиру, как сзади подошел высокий мужчина с сединой в волосах, остановил ее, заплатил и поцеловал в щеку.

Женщина сделала пол оборота в мою сторону, и я увидела, что это не Сэлли.

Я смотрела, как мужчина с благородной сединой в волосах открыл дверцу красной кабинки женщине, которая не была Сэлли. Я купила билет и села в кабинку в гордом одиночестве. Во время движения колеса из раскачивающейся кабинки я смотрела вверх, пытаясь увидеть и рассмотреть женщину, но так и не смогла. Я посмотрела вниз и поняла, что мир внизу стал очень маленьким и тихим.

После этого случая я видела ее еще много раз. После того, как я отдала последний экземпляр «Доктора Живаго» и выполняла уже совершенно другое задание, и потом совершенно в другом месте при выполнении другого задания. Я видела ее много раз в разных местах. Мне казалось, что я вижу, как она со своим красным маникюром останавливает рикшу на пыльной улице Каира. Затем садится на последний ночной поезд в Дели с мужчиной в два раза ее старше, с несколькими чемоданами одинакового цвета. Вижу, как она гладит кошку в винном магазине в Нью-Йорке и как заказывает коктейль Tom Collins с дополнительным льдом в баре отеля в Лиссабоне.

Шли годы, но она не менялась и не старела. Ее красота словно была залита янтарем вечности. Я видела Сэлли даже после того, как встретила медсестру из Детройта, которая открыла мне двери, о существовании которых я и не подозревала. Даже после этого мне казалось, что я вижу, как она пьет кофе в ресторане, протягивает руку из примерочной кабинки для того, чтобы продавщица передала ей вещь другого размера, или смотрит в полном одиночестве картину в кинотеатре.

И каждый раз, когда мне казалось, что я ее вижу, мое сердце на несколько секунд замирало, как бывает, когда в кинотеатре начинает медленно гаснуть свет, и кажется, что весь мир сейчас вот-вот проснется.

Он многословно извинялся, когда пришел в маленький дом гораздо позднее обещанного времени.

– В твой день рождения тебе все прощается, – сказала я, помогая ему снять пальто.

В гостиной уже сидели наши друзья, и я вынесла еще одну бутылку Château Margaux, которую купила у спекулянтов. Я подумала, что семидесятилетие Бориса дает мне право залезть в чемодан, в котором я хранила деньги, полученные им за «Доктора Живаго». Кроме вина я купила себе еще красное шелковое платье. Такого роскошного платья у меня еще никогда не было.