Михаил Шмелев - Фронтовая юность

— Отменно работает, — говорил он бойцам. — Снимаю шапку при встрече с Алексеем Михайловичем, хотя ему всего лишь девятнадцатый годок пошел.

Так с легкой руки Софроныча Алешу Жижина стали величать в полку по имени и отчеству.

Дела у снайперов шли на лад, но были и неудачи, потери. Как-то Алеша ушел в засаду вместе с рядовым Колеровым, таким же молодым снайпером, как и он. Этот день оказался роковым для Колерова. Когда Жижин выследил гитлеровца и послал в него пулю, Колеров на какое-то мгновение чуть-чуть приподнялся, приветливо махнул товарищу рукой. Это была непростительная недисциплинированность. Жижин тотчас увидел, как его друг рухнул на землю, роняя винтовку.

Жижин каждое утро занимал позицию то в разбитом немецком танке, то в воронках от бомб. Он зорко подстерегал врага, делал несколько выстрелов. Возвращаясь вечером в блиндаж, обычно коротко и скромно говорил: «Двух снял», «Тремя гадами стало меньше». Когда убивал только одного фашиста, был неразговорчив.

Однажды в блиндаже собралось почти все отделение. Разговор зашел о Жижине, находившемся еще на «охоте».

— Для чего он хранит гильзы от патронов? — спросил товарищей Степан Рудь. — Как придет с «охоты», скажет: сегодня столько-то — и стреляные гильзы в платочек заворачивает.

Кто-то из-под перекладины наката блиндажа достал сверточек. Когда его развернули, то увидели 12 гильз.

— Что бы это могло значить? — гадали боевые друзья.

Прошло несколько дней. Во время очередных занятий в поле снайперы оказались недалеко от могилы Колерова. На ней из песка и глины был аккуратно выложен орден Славы, а края лучей звезды обложены винтовочными гильзами, на. которых поблескивали на солнце неровно выцарапанные ножом цифры от единицы до сорока. Чувствуя на себе пристальный взгляд товарищей, Жижин сказал:

— Это в память о друге. Я дал себе слово бить фашистов и за него, и за себя.

…В полк стали прибывать боеприпасы. За тылами полка было установлено несколько тяжелых артиллерийских батарей. В штаб все чаще и чаще наведывались командиры взаимодействующих частей. Надвигались большие события.

Мы с нетерпением ждали наступления. Ближайшим крупным населенным пунктом, занятым врагом, было Ярцево — районный город Смоленской области, расположенный на реке Вопь, вдоль шоссе Москва — Минск.

Еще в марте 1943 года наши войска, наступая из-под Ржева и пройдя с боями более ста пятидесяти километров, заняли здесь оборону. Тогда, в марте, все попытки 961-го стрелкового полка форсировать разлившуюся в половодье реку Бараненка при ее впадении в Вопь не имели успеха. Чтобы продвинуться вперед, к Ярцеву, надо было овладеть Безымянной высотой. Гитлеровцы визуально просматривали наши боевые порядки в глубину на несколько километров.

Бои за Безымянную и прилегающие к ней пойменные луга шли и в мае, и в июне… Здесь не раз водили своих бойцов в атаки старшие лейтенанты Кирилл Чернышев и Василий Косянчук. Но противник, неся большие потери в людях и технике, не сдавался. Опоясанная многочисленными траншеями, колючей проволокой, минными полями, Безымянная высота казалась неприступной.

Теперь перед участком фронта, где держал оборону наш полк, действовала 113-я пехотная дивизия противника, недавно прибывшая из Франции.

Командование нашей 31-й армии, учитывая, что противник имеет полную штатную численность солдат и офицеров, хорошо вооружен и занимает широко разветвленную сеть оборонительных сооружений, большое внимание уделяло подготовке штурмовых групп.

…Я только что возвратился с передовой, где проходило заседание комсомольского бюро. На нем мы заслушали сообщение комсорга второго батальона младшего лейтенанта Анатолия Горецкого о работе по подготовке к наступлению.

Комсомольская организация подразделения работала целеустремленно, настойчиво. Горецкий и комсорги рот, опираясь на актив, немало сделали для воспитания у молодежи наступательного порыва. Командиры подразделений отмечали умелые действия и старательность многих комсомольцев при преодолении оборонительных сооружений. В блиндажах и траншеях в последнее время чаще, чем раньше, проводились беседы о том, с каким огромным нетерпением ждут советские люди разгрома и изгнания врага из пределов нашей Родины, о героях наступательных боев. Очень хорошо, что у воинов батальона, как, впрочем, и всего полка, нет шапкозакидательских настроений. Все знают: враг еще силен и предстоящие бои будут тяжелыми. Но нет и пессимизма. До заседания бюро я три дня провел в батальоне, беседовал с активом, с комсомольцами. Все верят — враг будет разбит, победа будет за нами. В общем, накал хороший, настроение боевое.