Люк Бессон - Несносный ребенок. Автобиография [litres]

Маргарита строго воспитывала моего отца, да и сам Поль отказывался от свиданий с сыном, если тот приносил из школы плохие отметки. Субботние свидания в тюрьме Санте отнюдь не были излюбленным времяпрепровождением Клода, и очень скоро он нахватал плохих оценок, чтобы их избежать.

Эмоциональная неразвитость усугублялась, но в двенадцать лет он встретил своего спасителя. Джеки было тринадцать, он был из скромной семьи. Его семью тоже зацепила война, но он, как говорится, хоть и ходил по краю, не сбился с пути. Джеки на всю жизнь стал лучшим другом Клода. Именно благодаря Джеки немного позднее он познакомился с местом, где жизнь била ключом, – с кварталом Сен-Жермен-де-Пре. В послевоенное время у молодежи проявилось стремление к свободе и празднику, и джаз стал той новой кровью, что отныне текла в их жилах. Когда отцу исполнилось восемнадцать, он жил уже на полную катушку и мог наконец высвободить свою слишком долго подавляемую энергию. Это был взрыв мозга – и тела тоже.

Он позабыл об учебе, отце, Маргарите и их прямолинейности, которая не оказала на него никакого влияния. Он бежал от горя и одиночества в би-боп [3] Би-боп – джазовый стиль, сложившийся в начале – середине 1940-х годов, для которого характерен быстрый темп и сложные импровизации. и бессонные ночи. Он хватал жизнь жадными руками и жадным ртом, словно боялся, что она снова его бросит. Мимоходом он подхватил и мою мать. Они уже встречались за несколько лет до этого в Сель-Сен-Дени. Тогда моей матери было семь. Она запомнила этого мальчишку, робкого и замкнутого, похожего на испуганного молодого пса, которого опекуны постоянно держали на привязи.

Девять лет спустя Даниель, моя мать, впервые в жизни ощутила порхание бабочек в животе. Она происходила из семейства Бельзик. Более бретонскую трудно себе представить. Ее бабушка содержала притон в Сайгоне. Мать, Ивонна, была алкоголичкой, а отец, Морис, угодил в тюрьму за то, что был женат сразу на нескольких женщинах, не проявив деликатности уведомить их об этом. Моя мать выросла на побережье Бретани у своей тети. Тетя Бельзик была ростом всего полтора метра. От нее пахло воском, и она была глуха как пробка. Во всем остальном это было огромное сердце и две руки, чтобы ему служить. Моя мать обязана ей всем, по крайней мере, всем тем немногим, чем она располагала.

Мать провела свое детство с закрытыми глазами и замкнув руками слух. Для нее это был единственный способ расти без особых страданий. Но война и семейство позаботились о том, чтобы не дать ей вырасти. Поскольку ей приходилось опираться лишь на саму себя, у нее развился сколиоз, а вместо того чтобы отвести ее к врачу, девочку отправили к монахиням. В монастыре она провела все свое отрочество, и рост ее завершился на отметке 1 м 60 см.

Освободившись от войны, своего семейства и монашек, она очутилась в Париже и встретилась с моим отцом, который стал ее первой детской любовью. Ему было двадцать, ей едва исполнилось шестнадцать. Отец как раз начал заниматься культуризмом. Он был красив, мускулист и танцевал как бог. Это был уже не маленький мальчик, робкий и запуганный. Это был Король Сен-Жермена. Во всяком случае, именно таким его увидела моя мать. В ту эпоху она не имела никакого представления о самой себе. Она ничего не знала ни о своем разуме, ни о своем теле. Только чуть-чуть – о сердце, которое так сильно билось в первый раз.

Мой отец соблазнил ее, отомстив своему прошлому, прошлому никому не нужного мальчишки. Мать помнит, что у нее и в мыслях не было сопротивляться, когда Король вторгся в ее королевство. Через несколько месяцев она забеременела. Мой отец был влюблен, а значит, история должна была иметь счастливый конец. Правда, существовала одна проблема: отец влюблялся каждые пять минут. Отсутствие в начале жизни любви и привязанности стало бездонным колодцем, куда падали все девушки, которых он встречал. Моя мать тоже была влюблена. Возможно, слишком сильно. В ее воображении он был само совершенство. Надо сказать, что монахини целых пять лет внушали ей, что истинной является только любовь к Богу, а она за каких-то пять минут заменила Бога на моего отца.

Новость о моем скором появлении на свет вызвала разную реакцию, в зависимости от родства. Со стороны моей матери все было просто: ее отец Морис, только что вышедший из тюрьмы, предложил им пожениться. Надо заметить, что в известном смысле он был в этом деле докой. Ивонна, ее мать, со всем соглашалась, лишь бы ей поднесли красненького, чтобы она могла тут же забыть, о чем с ней только что говорили. Со стороны родичей моего отца новость о беременности была воспринята с великим неудовольствием. По странному стечению обстоятельств мой второй дед тоже как раз вышел из тюрьмы: у него обнаружили обширную раковую опухоль. Поэтому его освободили, при этом выразив нелепую надежду, что он отправится умирать куда-нибудь подальше. Однако гордость обязывает: Поль и Маргарита потребовали от моего отца, чтобы он женился.