Анатолий Иванов - Неизвестный Дзержинский - Факты и вымыслы

— Как ты мог здесь очутиться?

Феликс Эдмундович приложил палец к губам и тихо произнес:

— Перед вами Феликс Доманский. А прибыл вполне законным путем, у меня здесь дела в советской миссии.

Братманы вскоре удалились в свою комнату. Феликс Эдмундович долго всматривался в спящего Ясика, и Софья Сигизмундовна видела, как он взволнован и растроган. На меня не обращали внимания, я незаметно у шла.

Утром Ясик с громким плачем спрятался от Дзержинского.

— Ясик, дорогой мой, подойди же обними своего папу! — звала Софья Сигизмундовна.

— Это не мой папа, мой папа Дерлинский, — твердил Ясик.

Мальчик знал отца только по фотографиям, и поэтому с трудом удалось уговорить его подойти к бритому дяде, так непохожему на сложившийся в детской голове образ.

А меня напугало отсутствие передних зубов у Дзержинского. Мелодия из «Фауста» оказалась старым условным сигналом, которым Зося и Фелек извещали друг друга о приходе.

Ясик признал отца. А когда Феликс вручил сыну привезенный из Берлина металлический конструктор «Мекано», тут уж радости Ясика не было предела. Еще бы, это была первая дорогая игрушка в его жизни, да к тому же подаренная отцом.

Всей семьей они уехали из сырого, сумрачного Берна в Лугано, славившийся здоровым климатом и чудесными видами. Представляю, как Дзержинский заново переживал счастье своего второго свадебного путешествия (о первом, что было в Татрах, они вспоминали с Зосей у Братманов).

Счастье и отдых недолговечны. В конце октября Дзержинский выехал из Швейцарии через Берлин в Москву.

5 ноября германское правительство порвало дипломатические отношения с Советской Россией и выслало из Германии советское посольство. 9 ноября отрекся от престола Вильгельм II. Монархия в Германии пала.

11 ноября революция в Австро-Венгрии привела к падению монархии Габсбургов.

Напуганное революциями в Германии и Австрии, швейцарское правительство выслало советскую дипломатическую миссию. Разрешено было выехать только тем, у кого были дипломатические паспорта.

Той же ночью у Софьи Сигизмундовны и Марии Братман полиция произвела обыск. Перед домом поставили людей, совершенно открыто следивших за каждым их шагом. Софья Сигизмундовна осталась без работы, оборвалась связь с Феликсом.

Я никогда больше не видела Дзержинского. Может новая встреча произойдет, но уже не в этом, а в ином мире. Ждать осталось недолго.

Моя мать тяжело заболела, я ухаживала за ней, день и ночь молила Пана Бога, чтобы Он послал ей здоровье. Болезнь матери, страх потерять единственного близкого человека изменили меня. Я стала много думать о смерти и бессмертной душе, управляющей всеми поступками человека. Тогда же мне случайно попалась в руки книга о путешествии души святой Феодоры. Книга была на русском языке, я с трудом читала ее, но сюжет был созвучен моим собственным мыслям.

Преподобная Феодора рассказывала о разделении души и тела: «Трудно, конечно, описать болезнь телесную и те мучения и страдания, какие переносит умирающий… как люта разлука души и тела, особенно же для таких грешников, как я! Когда настал час моей смерти, я вдруг увидела множество злых духов, которые, став у одра моего, вели возмутительные разговоры и зверски посматривали на меня… Вдруг я увидела двух ангелов в образе светлых юношей: весьма благообразных, покрытых золотыми одеждами… Они приблизились к одру моему и стали по правой стороне… Вот наконец пришла и смерть. Она налила чего-то в чашу… поднесла мне испить и затем, взяв нож, отсекла мне голову… Смерть исторгла мою душу, которая быстро отделилась от тела, подобно тому, как птица быстро отскакивает от руки ловца, если он выпускает ее на свободу.

…Ангелы приняли меня на руки свои, и мы начали отходить на небо. Оглянувшись назад, я увидела тело свое лежащим неподвижно, бездушным и бесчувственным, как обыкновенно лежит одежда, когда кто-то, раздевшись, бросит ее и потом, став перед нею, смотрит на нее… Святые ангелы взяли меня от земли, направились вверх, на небеса, восходя как бы по воздуху…» Это была смерть.

Бог послал моей матери здоровье, но я продолжала думать о смерти. Я слушала разговоры об ужасах ЧК и красном терроре, самые бессмысленные убийства были связаны с именем «красного палача» Феликса Дзержинского. И каждый раз, когда я слышала это имя, начинала звучать мелодия из «Фауста». Она звучала только для меня. Никто не знал, что я видела Феликса.

А председатель ВЧК писал в то же время своей сестре Альдоне: «…Я остался таким же, каким был, хотя для многих нет имени страшнее моего.