Виктор Петелин: Заволжье: Документальное повествование

Второй сын умер бездетным, и земли достались старшему Борису, моему деду. За двадцать пять верст была земля Войкино, по разделу она досталась двум теткам: Анне Борисовне, в замужестве Татариновой, и Ольге Борисовне, в замужестве Соковниной. Последняя была бездетна, а первая имела сына Григория и дочь Ольгу. У деда Бориса Петровича, кроме двух дочерей, было четыре сына. Андрей умер восемнадцати лет. Старший Леонтий был мой отец, второй Михаил, третий Юрий. Отцу досталось Коровино, дяде Мише Тургенево, дяде Юрию среднее имение Андреевка. Все три брата были очень дружны, никогда не ссорились; отец их очень жалел, оба младших были очень несчастны в семейной жизни. Жена Михаила бросила его, от нее у него было двое детей: Борис и Наталия. Дядя Юрий был бездетный, жена увлеклась политикой и бежала за границу...»

О чем только не передумал за долгую дорогу Леонтий Борисович. Вспомнил братьев, вспомнил, как брат Юрий, обычно угрюмый и неразговорчивый, вдруг начинал веселиться, а уж если выйдет плясать русскую, то тут никто с ним не мог тягаться, он так плясал, что лицо его в эти мгновения было подвижным и выразительным. Вспомнил свою кроткую Екатерину Александровну, ее большие печальные глаза, укоризненные молчаливые взгляды, которых он не мог долго выдерживать, тут же успокаивался, и все становилось на свои места...

Всю дорогу он думал о старшей дочери, даже тогда, когда с увлечением рассказывал младшей о том, что их окружает: втайне он надеялся, что младшая дочь, окончив гимназию, станет хозяйкой в его имении. А старшая мечтает стать писательницей, все что-то пишет, читает, закрывшись в своей комнате. Но вот пришел и ее срок... Красивая девушка никогда долго не сидит в «девках»... Сколько уж предложений сделали самые блистательные молодые люди Самары... А вот полюбился ей граф Николай Александрович Толстой, богатый, красивый, но уж очень вспыльчивый, прямо бешеный, по каждому поводу готовый вызывать на дуэль... А что поделаешь? Может, она действительно не может жить без него... И зачем мать-то так противится этой женитьбе... Недаром ведь говорят: стерпится — слюбится, авось обойдется, счастливыми будут...

На курорте они застали такую картину: Екатерина Александровна, мать, лежала больная, Саша похудела, Варя нервничала и хандрила. Особенно поразила Саша своим измученным страдальческим видом, глубокой печалью в глазах. «Да, видно, действительно пришла ее пора», — решил Леонтий Борисович, И вот то, что должно

было случиться, случилось: суженого, как говорится, конем не объедешь. Граф Толстой, узнав о приезде Леонтия Борисовича, нанес официальный визит и сделал еще раз (по подсчету Марии Леонтьевны — пятый) предложение, и Саша стала его невестой. Осенью, уже на правах жениха, он приехал в Коровино, где и договорились сыграть свадьбу.

Шили наряды, готовили приданое. Пригласили огромное количество гостей, Леонтий Борисович вошел в долги, но свадьбу сыграли пышную: ведь выдавали дочь в графскую семью...

Кого только не было на свадьбе... Собралась вся большая родня Тургеневых и Толстых... Дед, генерал Багговут... Тетки Анна Борисовна Татаринова и Ольга Борисовна Соковнина с детьми, Григорием и Ольгой Татариновыми... Михаил Борисович и Юрий Борисович Тургеневы... Князь Юрий Хованский, в семье которого воспитывалась Екатерина Александровна, рано оставшаяся сиротой. Генерал Багговут привез своих осиротевших дочек в семью князя Хованского, который доводился родным братом его покойной жены. Князь принимал всех сирот своих родственников, и вскоре в его огромном доме возникло нечто вроде пансиона, с учителями, гувернантками. Были здесь и помещики Наумовы: бабушка Александра Михайловна, мать Леонтия Борисовича, была урожденной Наумовой. Были и дочери князя Хованского, в замужестве Шишкова и Трубникова...

И как бывает при встрече родственников, давно не собиравшихся по такому счастливому поводу, старички, хранители родовых легенд и обычаев, часто вспоминали в своих рассказах чудаковатого бригадира Тургенева, не поехавшего к границам своих владений, когда чиновники Екатерины Великой устанавливали окончательные межи между владениями помещиков, и потерявшего из-за своего «каприза» все земли правого берега Волги и часть леса, а догадливый приказчик графа Сологуба подарил чиновнику серого жеребца и прирезал до восьмисот десятин к имению графа; вспоминали его сына Петра Петровича, друга сатирика Новикова, Бориса Петровича, отца Леонтия Борисовича, искупавшегося в октябре в реке, по которой уже плыли первые льдинки, и после этого просидевшего в кресле лет восемь, а если и поднимавшегося с кресла, то только на клюшках, рано умершего и оставившего вдову с пятью малолетними детьми... Борис Леонтьевич вспоминал морской корпус, куда его отдали десяти лет... Михаил Борисович вспоминал Дерптский университет... Столько было воспоминаний, разговоров, радостных и грустных...