Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Сваргашрам [113] Сваргашрам — поселение паломников. , в который попадаешь, когда сходишь с моста, оказался убогим местом, представляющим собой несколько запущенных лачуг из листов оцинкованного железа. Мне сказали, что они предназначались для садхаков (паломников). Но в тот момент в них едва ли кто-то обитал, а те, которых я застал в главном здании, производили тягостное впечатление.

И все же опыт, приобретенный в Хардваре, был для меня очень ценным. Он в какой-то мере помог решить, где мне следует жить и что я должен делать дальше.

Поездка на праздник Кумбха стала моей второй поездкой в Хардвар.

Ашрам Сатьяграха был основан 25 мая 1915 года. Шраддхананджи хотел, чтобы я обосновался в Хардваре. Некоторые мои друзья из Калькутты рекомендовали Вайдьянатадхам. Другие настаивали на Раджкоте. Но когда мне случилось проезжать через Ахмадабад, многие товарищи упорно уговаривали меня осесть там, причем они вызвались найти средства на содержание ашрама и жилого дома, в котором мы смогли бы поселиться.

Я и прежде стремился в Ахмадабад. Будучи гуджаратцем по происхождению, я считал, что сумею послужить стране именно через язык гуджарати. К тому же Ахмадабад был старинным центром ручного ткачества и подходил для того, чтобы возродить традиции ручного прядения. Можно было также надеяться, что в столице Гуджарата денежную поддержку со стороны состоятельных граждан окажется получить легче, чем в других местах.

Вопрос о неприкасаемости стал одной из тем моих бесед с ахмадабадскими друзьями. Я сразу же сообщил им, что непременно приму в ашрам неприкасаемого, если он окажется достойным человеком.

— Где же вы найдете такого неприкасаемого, который будет соответствовать вашим требованиям? — усмехнувшись, поинтересовался друг-вишнуит.

Наконец я принял решение основать ашрам именно в Ахмадабаде. Разместиться нам помог Дживанлал Десаи, местный адвокат.

Он предложил арендовать его бунгало в Кочрабе, и мы приняли это предложение.

В первую очередь нужно было подумать о названии для нового ашрама. Я поговорил с друзьями. Предлагались названия «Севашрам» (пристанище служения), «Тапован» (пристанище аскетизма) и прочие. Мне бы приглянулось название «Севашрам», если бы в нем содержалось пояснение методов служения. «Тапован» показалось излишне вычурным. Хотя мы всерьез воспринимали тапас (аскетизм) мы не были подлинными тапасванами (аскетами). Нашей верой стала приверженность истине, а свое призвание мы видели в поисках истины и ее осуществлении. Я хотел познакомить индийцев с методами, опробованными мной в Южной Африке, и посмотреть, будут ли эти методы работать в Индии. А потому мы с моими товарищами выбрали название «Сатьяграха ашрам», поскольку оно отражало и наши цели, и методы служения.

Для ашрама необходимо было разработать систему правил и определенных ритуалов. Был подготовлен черновой вариант, и я предложил друзьям высказать свои мнения о нем. Я хорошо запомнил то, что сказал сэр Гурудас Бенерджи. Ему понравились правила, но он предложил добавить в список смирение, поскольку с прискорбием признавал, что молодому поколению не хватает именно его. Хотя я и сам знал об этом, я боялся, что смирение перестанет быть смирением, как только превратится в один из обетов. Подлинное смирение — это самоотречение. А самоотречение есть мокша (спасение), но ведь мокша сама по себе не может быть правилом, а это значит, что должны существовать другие правила, которые необходимо соблюдать для ее достижения. Если поступки человека, стремящегося к мокше или служению, не сопровождаются смирением или самоотречением, значит, нет и истинного стремления к мокше или служению. Служение без смирения — акт эгоизма и самолюбия.

В то время среди нас находилось около тринадцати тамилов. Пятеро юных представителей этого народа устремились за мной из Южной Африки, а остальные собрались из разных мест Индии. Всего же нас насчитывалось примерно двадцать пять мужчин и женщин.

Так был основан ашрам. Все мы питались на общей кухне и старались жить как единая семья.

Ашрам едва ли просуществовал несколько месяцев, когда мы столкнулись с трудностями, которых я никак не мог предвидеть. Амритлал Таккар прислал мне письмо, в котором говорилось примерно следующее: «Скромная и честная семья неприкасаемых хотела бы присоединиться к вам в вашем ашраме. Вы примете ее?»