Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

— Мне больно видеть вас, верующего индуса, без священного шнура и шикхи. Это два внешних символа индуизма, которые обязан иметь каждый индус.

Но нужно рассказать, как я лишился обоих символов. Когда я был десятилетним мальчишкой, я завидовал брахманам: на их священных шнурах висели связки ключей, и мне хотелось иметь такие же. Ношение священного шнура не было в то время обычным явлением в катхияварских семьях вайшья. Уже потом возникло движение, последователи которого выступали за то, чтобы шнур обязательно носили три высшие варны. В результате несколько членов клана Ганди надели их. Брахман, обучавший двоих или троих из нас «Рама Ракше», подарил нам такие шнуры, и, хотя целой связки ключей у меня не было, я добыл один ключ и привязал его к шнуру. Позже, когда он порвался, я не сильно расстроился и не стал надевать новый.

Когда я повзрослел, в Индии и Южной Африке на меня не раз пытались вновь надеть священный шнур, но безуспешно. Если шудры могут не носить его, говорил я, то какое право имеют на это представители других варн? Священный шнур казался мне всего лишь обычаем, которого совсем не обязательно придерживаться, хотя в целом против него я ничего не имел.

Как вишнуит я, естественно, носил бусы кантхи , а шикху считали обязательной люди старшего поколения. Однако перед отъездом в Англию я избавился от шикхи. Я посчитал, что каждый раз, когда я буду обнажать голову, этот пучок будет становиться предметом насмешек, а англичане, чего доброго, сочтут меня варваром. Меня так пугала эта мысль, что уже в Южной Африке я заставил своего двоюродного брата Чхаганлала Ганди, который из религиозных соображений продолжал носить шикху, сбрить ее. Я переживал, что шикха помешает ему в общественной деятельности, и даже не побоялся обидеть его предложением избавиться от пучка.

Я поведал об этом свами, а затем сказал:

— Я не стану носить священный шнур, поскольку не вижу в этом никакой необходимости. Многие индусы не надевают его и по-прежнему остаются индусами. Более того, священный шнур — это символ духовного возрождения; он указывает на сознательное стремление того, кто его носит, к более возвышенной и чистой жизни. А я сомневаюсь, что при нынешнем состоянии индуизма и самой Индии индусы могут носить столь серьезный символ. Это право они получат только после того, как очистят себя от презрения к неприкасаемым, перестанут делить общество на высшие и низшие сословия, а также избавятся от множества других зол и позорных обычаев. Вот почему я не желаю носить священный шнур. Хотя при этом я уверен, что ваши мысли о шикхе уместны. Когда-то и у меня была шикха, а избавился я от нее из ложной стыдливости. Теперь мне кажется, что я должен вновь начать отращивать шикху. Мы с товарищами обсудим этот вопрос.

Свами не одобрил моих размышлений о священном шнуре. То, что мне самому казалось аргументами против его ношения, свами, напротив, считал лишь подтверждением того, что шнур необходим. Мое мнение и сегодня остается прежним. Пока существуют различные религии, каждая из них нуждается в каком-то своем внешнем отличительном символе, но, когда символ превращается в фетиш, в инструмент, демонстрирующий превосходство одной религии над другой, от него необходимо отказаться. Священный шнур, впрочем, не кажется мне чем-то, что возвышает индуизм, и потому я к нему равнодушен.

Так как низкая трусость заставила меня отказаться от шикхи, я решил отрастить ее заново, обсудив этот вопрос с друзьями.

Но вернемся к Лакшман Джуле. Я был заворожен пейзажами, которые увидел, направляясь к мосту, и склонил голову в знак уважения к нашим предкам, которые так тонко чувствовали красоту природы и умели наполнить ее религиозным смыслом.

Однако то, как люди пользовались этими прекрасными местами, глубоко опечалило меня. Как в Хардваре, так и в Ришикеше они загрязняли дороги и величественные берега Ганга. Они, не колеблясь, оскверняли священные воды реки. Мне было больно видеть, как они справляют нужду прямо у дороги или на берегу, хотя вполне могли бы отойти подальше от мест, которые так часто посещают другие.

Лакшман Джула оказался обычным железным подвесным мостом через Ганг. Мне рассказывали, что сначала он был канатным, но какой-то филантроп из марвари загорелся идеей разрушить его и построить дорогой железный, чтобы потом торжественно вручить ключи от него правительству! Я не могу ничего сказать о прежнем мосте, поскольку не видел его, но железный выглядит совершенно неуместным и уродует красоту пейзажа. А передача правительству ключей от моста паломников показалась мне чрезмерным проявлением лояльности даже в те дни, когда я и сам был искренне предан правительству.