Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Их жилище было устроено как небольшая домашняя студия звукозаписи, а спальня Уэста располагалась в передней части дома и превратилась в такой свинарник, что туда вообще никто не хотел заходить – такой бардак, что ни встать, ни сесть. Все, что там можно было сделать, – это прилечь на кровать.

Я слышал, что в Адском доме даже имелся задний двор. Хотел бы я знать, как он выглядит. За все время, что я там провел, включая период моего проживания, я ни разу не проходил мимо кухни. Это была одна из зон, наряду с гостиной, где собирались гости и временные жильцы вроде меня, а грозных байкеров и их подружек не беспокоили. Посетителей пускали в гостиную, кухню и ту, другую комнату… Полагаю, ее можно назвать притоном. Еще там была кладовка, где Уэст часто вырубался. Какой бы хаос там ни царил, в доме действовал негласный закон, по которому никто не беспокоил законных жильцов, зато все общие зоны можно было громить, а все, что там находилось, – хоть ломать, хоть поджигать.

Представить себе не могу, кто решился сдать свою недвижимость этим ублюдкам, потому что она превратилась в коммунальный приют, выглядевший ужаснее любого места, которое я когда-либо видел в странах первого мира. Это был предпоследний дом в квартале. Вокруг стояли многоквартирные дома, а лужайка перед домом шла под уклон, таким образом казалось, что дом на холме. Он находился к югу от Сансета на Пуансеттии, и если дойти до конца квартала, то торчал там словно дом из фильма «Психо». Если там переночевать, то можно было усвоить несколько мудрых уроков, и самый важный заключается в том, что если где-нибудь там прилечь, то с вероятностью два к одному уйдешь ты оттуда с мандавошками. До сих пор не понимаю, почему копы не устраивали облаву на эту дыру каждый гребаный вечер. На лужайке всегда стояли машины и байки, повсюду валялся мусор, люди приходили и уходили, а музыка гремела всю ночь. В Адском доме было настолько шумно, что со стороны казалось, будто он вибрирует.

Одним из завсегдатаев Адского дома был Дел Джеймс, настоящий оксюморон: байкер в татуировках и все такое, но при этом писатель. В какой-то момент Дел подружился со всеми нами, но больше всего общался с Акселем. Аксель к нему по-настоящему привязался. Его привлек интеллект Дела и то, как он терпеливо выслушивал глубокие мыслеизлияния Акселя. Они написали вместе много текстов и, думаю, по-прежнему пишут. Дел создал сценарии к нескольким нашим клипам, а еще сочинил рассказ, вдохновивший Акселя на песню November Rain.

В тот период небольшого простоя из-за поисков продюсера мы слишком часто болтались в Адском доме, но я был единственным бродягой, который время от времени там жил. И в начале карьеры даже провел там несколько интервью. Я очень удивлялся тому, насколько журналисты потрясены тем, что в этом доме происходит. Мне это место совсем не казалось сумасшедшим.

Каждого из нас она наградила мандавошками.

Еще одним центром моей социальной жизни, помимо Адского дома и жилого дома со стриптизершами через улицу от Иззи и Стива, была компания барышень из «Седьмой вуали», стрип-клуба на Сансете, который по-прежнему работает и процветает. Мне нравилось ночевать с несколькими девчонками. Они там работали и снимали на всех квартиру на бульваре Голливуд, где мы по ночам напивались до бесчувствия. Одну из девушек в этой компании звали Кэмерон. В какой-то момент мы все с ней трахались, а Стивен даже какое-то время встречался, и каждого из нас она наградила мандавошками. Это было очень смешно. Мы даже стали называть ее Крэберон (от англ. crab «мандавошка» – примеч. пер .) прямо в лицо. Я не стал сразу ее обвинять и сначала засомневался. Может, я подцепил их в Адском доме или любом другом сомнительном месте, где я тогда ночевал, но это оказалось не так. У Крэберон была своя уютная квартирка в Западном Голливуде, и там я ночевал всего один раз, а ушел опять с мандавошками.

Еще одна стриптизерша, достойная упоминания, – Адриана Смит, девушка, с которой встречались Аксель и Стивен и которую Аксель навсегда увековечил на нашей дебютной пластинке. Но об этом чуть позже. Моя маленькая вселенная «Седьмой вуали» была великолепна: я появлялся около одиннадцати вечера, брал у девушек их чаевые, шел в винный магазин, запасался «Джимом Бимом» («Джеком Дэниелсом» для бедных) и устраивал им вечеринку, когда они возвращались с работы. Человеку без своего жилья трудно было бы представить себе место лучше: там было классно, беззаботно, куча горячих девчонок и можно было напиваться и делать что угодно и никто не читал моралей.