Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

Его религия необходима ему для его художественного творчества; что это за религия — объяснить трудно, для некоторого уяснения его религиозных убеждений он произносит стихотворение, осуждающее официальную церковь.

Тов. Копнин полагает, что ввиду официального объяснения тов. Клюева, из которого видно, что его религиозность ничего общего не имеет с общепринятым понятием о религии, следует прямо поставить на голосование вопрос об утверждении его членом партии. Тов. Гершанович Д., находя, что тов. Клюев — крупный всероссийский поэт, что в поднятом вопросе столкнулись две идеологии — мистическая и материалистическая, что решение вопроса имеет принципиальное значение, что тов. Клюев при своей религиозности всё-таки полезен партии, считает необходимым перенести вопрос об утверждении тов. Клюева на обсуждение высшей организации.

Выступает тов. Кривоносов, который говорит, что его [Клюева] религия — религия особая, это, может быть, вера в грядущее царство социализма, свободы, но не вера в предрассудки, церковь он посещает как поэт-исследователь.

На голосование выносятся два предложения:

Обсуждение вопроса о религиозных убеждениях тов. Клюева и его утверждение в члены партии передать на разрешение высшей организации.

Кандидатуру тов. Клюева в члены партии утвердить.

Принимается второе предложение (25 против 12)».

Опережая публикацию этого подробного отчёта о ходе вечернего заседания, которое происходило 21 марта, «Звезда Вытегры» 25 марта 1920 года пишет:

«Наш родной поэт, песнослов коммуны и светлый брат трудящихся, несмотря на Констанцский собор, так обидно над ним учинённый, не покинул своих красных братьев. Иначе и быть не могло».

«Звезда Вытегры» писала, что Клюев заявил: «Нельзя насмехаться над религиозными чувствами, ибо слишком много точек соприкосновения в учении коммуны с народною верою в торжество лучших начал человеческой души». «Речь его была заслушана в жуткой тишине и произвела глубокое потрясающее впечатление».

Итак, президиум конференции, приняв второе предложение, оставил Клюева в рядах РКП(б), однако, по мнению старожилов Вытегры, этим вопросом всё же занимался Олонецкий губком, который не утвердил Клюева в партии.

20 ноября 1920 года «Трудовое слово» печатает список 178 действительных членов Вытегорской уездной организации РКП(б), коим выданы единые партбилеты. Клюева в этом списке нет.

Другие современники Клюева (жители Вытегры Б. Ф. Трофимов, М. Л. Каминер) говорили мне, что в 1920—1922 годах Клюев по-прежнему пользовался почётом и уважением у руководителей города и уехал он из Вытегры в 1922 году коммунистом.

Однако отношение к Клюеву и отношение самого Клюева к действительности меняется.

В 1920 году с апреля Клюев печатается в уездной газете всего два раза, тогда как в 1918—1919 гг. его стихи публиковали очень часто.

О чём писал Николай Клюев в те огневые годы, говорят сами названия. Стихи «Пусть чёрен дым кровавых мятежей», «Красная песня». Вот начальные строки «Красной песни»:

Написаны «Песнь Солнценосца», подборка стихов «Октябрьские листы», «Февраль», «Красный орёл», «Гимн Великой Красной Армии»:

В таком же духе написана и «Песня Красного мая».

Но Клюев не только поэт Коммуны, Клюев — поэт Правды. Летом 1919 года Вытегра голодала. Стихотворение «Голод» начинается страшной строкой:

Как удар молота — «Родина, я умираю». Клюев откликался на всё, что требовало время. Он написал пьесу «Красная Пасха», и коммунисты поставили её в память о Карле Марксе.

С успехом в Вытегорском уезде шла ещё одна пьеса Клюева — «Мы победим».

Поэт пишет «огненные статьи», часто выступает на митингах. Вот коротенькая статья, которую я нашёл в газете «Звезда Вытегры» от 25 октября 1919 года:

«В четверг в 2 часа дня Вытегра провожала наших товарищей, мобилизованных партией, и добровольцев на Питерский фронт… Под звуки „Интернационала“ отчалил пароход.

На митинге выступили: Цейгер (член РСДРП с 1903 года), Беланин, Гершанович. Потрясающее впечатление произвело задушевное братское слово т. Н. Клюева.