Анатолий Гордиенко - Давно и недавно

Но вернёмся в зал Таллинской телестудии. Помню долгое ожидание, и вот, наконец, в зал ввели изящного, подтянутого, ладненького, как кузнечик, Рене Клера. Переводчица — тоже штучка с талией земляной осы. Она сказала, что великий маэстро первым среди кинематографистов Франции получил звание академика и поэтому его надлежит приветствовать стоя. Ну да мы сами с усами, все уже давно стояли и хлопали в ладоши.

Пересказать лекцию Рене Кера не получится, она длинна и слишком профессиональна. К тому же многое забылось, хотя вот предо мной блокнот с жирной надписью «Семпоре-69» и можно продраться сквозь скоропись моего давнего конспекта.

Великий кинорежиссёр говорил весело, даже о войне он умудрился рассуждать как-то без печали. Вспомнил свою картину «Последний миллиардер», с большой любовью говорил о съёмках «Под крышами Парижа», о своём опыте работы с актёрами. Рене Клер сообщил, что живёт в достатке, окружён вниманием и любовью Франции, что его по-прежнему боготворят застенчивые девушки и энергичные женщины бальзаковского возраста, что в свои семьдесят лет он ещё парень хоть куда.

Потом на знаменитость высыпали целый ворох вопросов. Рене Клер сказал добрые слова о советском кинематографе, о том, что у России великое будущее. Мне тогда показалось, что это просто ответы хорошо воспитанного человека.

А что же всё-таки запомнилось из лекции выдающегося теоретика кинематографа, автора книг и эссе о кино, что я законспектировал и подчеркнул?

— Я рад встрече с вами и хотел, чтобы вы приняли меня в свою дружную телевизионную семью, хотел бы вместе с вами почувствовать себя моложе. Ведь я в своё время тоже был журналистом. Но, видимо, я был плохим журналистом и потому ушёл в кино.

Итак, вы ждёте от меня ответ на главный вопрос — каково будущее кино, что его ждёт? Я отвечаю одним словом: кино — это телевидение!

Если посмотреть пристально на кинематограф, то окажется, что он пребывает в анахроничном положении. Фильм из одного кинотеатра быстренько везут в другой. Цель одна: картину должны увидеть как можно больше людей. Эта цель достигнута телевидением!

Театры тоже потеряют зрителей. Я уверен, что вскоре станут больше снимать спектаклей для трансляции по телевидению — надо дать возможность знакомиться с мировой классикой бедным людям и жителям деревень, ферм.

Кинематографу — семьдесят лет. Но с точки зрения техники всё осталось как прежде, как при братьях Люмьер: кинокамера, плёнка, источник света, затем кинотеатр, а в нём проектор и полотно экрана. Скоро всё должно перемениться. Уже всерьёз говорят о новом принципе экрана — проекции изображения на воздух. Закроются многие кинотеатры, и кино выйдет на широкие площади городов. Путём создания дымовых завес или тумана изображение будет ложиться на эту зыбкую субстанцию. Подобное новое кино станет самым массовым, самым доступным всем народам искусством. Огромный формат даст сказочный, гипнотический эффект, и потребность в подобном зрелище возникнет во всём мире. Вечернее кино на площади будет желанным, как утренний кофе. Весь день люди станут ждать вечера.

Пока это получается в лаборатории, но скоро кино выйдет на площади и в парки.

Будет и второй путь — домашнее кино. Фильмы будут стоять у нас дома на полке, как книги, мы сможем купить их в магазине. Кинематограф не в конце пути, как думают некоторые, а в середине. Пройдёт пятьдесят лет, и наши дети не поймут нас, не поймут, как мы могли довольствоваться такой малостью, как сегодняшнее кино. Однако, я уверен, что пройдёт тысяча лет, но «Золотая лихорадка» Чарли Чаплина и «Броненосец „Потёмкин“» Сергея Эйзенштейна останутся вечными эталонами обличительной комедии и революционной драмы.

Я вижу ваши жизнерадостные лица и думаю, что вы живёте в хорошее время в хорошей стране. Я считаю, что вы, мои молодые друзья, должны быть счастливыми. Вы стоите у колыбели великолепного будущего — телевидения. Когда вам стукнет столько, сколько мне сейчас, вы будете часто вспоминать свою молодость, и внуки ваши с гордостью станут говорить: мой дед начинал телевидение!

Пусть живёт в мире и дружбе наш славный двадцатый век, родивший в начале своей половины верного друга человека — телевидение!

…С того дня, когда это было сказано, прошло тридцать восемь лет. Увы, заманчивая идея всенародного кинематографа, зрелища площадей не осуществилась. Компьютеры, телекамеры, видеоиндустрия с её цифровыми миниатюрными камерами, видеомагнитофонами, наоборот, обособили, разъединили народонаселение. Всему виной — полка с видеокассетами. Вечерами люди спешат не в парк и не на площадь, а домой, в свою норку, спешат к телевизору! И если вдруг тебя не устраивает десять телепрограмм, подойди к полке с видеокассетами, дисками. Одно движение — и диск в компьютере, второе движение — и ты возлежишь на диване. В одной руке шоколадка «Баунти», в другой — микропульт видеоплеера. Поехали!