Станислав Симонов - Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям

Пушкин нормален? Кто это сказал? Кто это знает? Маленький некрасивый метис — этого что, недостаточно, чтобы всем и каждому начать что-то доказывать?

Гоголь — даже не обсуждается. Достаточно посмотреть, как он жил и вел себя с родственниками.

Лермонтов — а кто же его знает? Жаль, нет под рукой ничего, ни книг, ни интернета. Но уверен на сто процентов: что-то ненормальное было и в нем. Максимум, что может абсолютно нормальный человек, — это потреблять чужое творчество. Или быть ремесленником, но творцом нового — исключено. Нормальность не предполагает художественного развития, увы. Ты не будешь писать стихи жене, если она рядом и тебя любит. А вот если тебе снарядом оторвало яйца, или ногу, или тебя упрятали в тюрьму, или отправили на фронт, тогда да!

Моряк не восхищается морем — он с ним работает. А человек, никогда не видевший моря и страдающий морелюбием или страдающий морской болезнью, — вот это да! Вот тут может начаться творческий процесс.

Детективы обычно пишет тот, кто в душе законченный негодяй, но при этом неисправимый трус или в чем-то сильно ущемлен.

Люди, прилюдно смакующие свои любовные победы, имеют явные сексуальные изъяны. Дон Жуан — это сексуальная патология: проблема с размерами детородного органа или с самим процессом, травма например.

Милиционером или прокурором можно стать в двух случаях: по ошибке или по природному расположению к этим занятиям. Первое, как правило, быстро выясняется. Не может палач не иметь сильного психологического изъяна, как и работник морга или крематория или тюремщик.

Третьи сутки Итальянец не спит, не ест и сидит на «вокзале». Интересно, на сколько его хватит?

Формула творчества — это острый дефицит чего-либо.

Внимательно перечитал «Театральный роман» Булгакова. Читал его и раньше, но последнее прочтение… Я вдруг увидел, что роман написан «на одном дыхании», но, производит впечатление «сырого» материала. Он явно не закончен. Раньше я этого не замечал. Многого я раньше и не замечал.

В углу камеры виднелась оплывшая, унылая фигура, сидящая на свернутом матраце, — Итальянец. Его прилюдно «разъяснил» местный авторитет Заур и удалил с нижней шконки. Итальянец демонстративно отказался переезжать на «пальму». Дня три сидел возле телевизора и не спал, затем рухнул на пол, и его закинули, как чемодан, на «пальму».

Говорил он путано и невнятно, немного в нос. Каждый раз, когда его не понимали, страшно раздражался:

— Это пиздец!

Или:

— Я охуеваю! — кричал он.

При этом сам понимал сказанное плохо и по три-четыре раза переспрашивал.

4 мая.Заура заказали «с вещами». После его отъезда Итальянец заметно оживился и расширил свой ореол обитания на два метра в окружности.

Как мало мыслей вообще! Где взять умные мысли?

Два дня назад дочитал «Тени в раю» Ремарка. Собственно, перечитал от начала до конца. Именно с этой книгой в руках я был арестован два года назад. Вот дочитал. Сподобился. Прошел очередной круг, или жизнь нарисовала этот круг очередной раз.

Разговор бывалого и первохода:

— Хорошо, а положение какое на централе?

— Ну, там нашенское.

— Что значит — нашенское?

— Ну, это…

— Короче, на централе «воровской ход».

— Понял. Если «черное», значит, «воровской ход».

— А если «красное» — «мусорской». А?

— Ну.

— Не бывает и не может быть «мусорского хода». Бывает «красная зона», «красный централ». Понял? А сколько бывает «воровских ходов»?

— Один! — радостно вскричал первоход.

— Правильно. А вот, к примеру, какой поступок можно считать «гадским»?

— Не знаю.

— Воровство из «общего» или, к примеру, «груз» «скрысили» или «маляву» с «дороги». Ведь «дорога» — это суть «воровского». Вот отправят всех на «кичу», и за «хатой» может отвечать «дорожник».

— Смотрящим, что ли?

— Вот мудак! Подсматривающим! Смотрящим за чем? За баулами? За баландой? Понял? Так вот, если кто украл «грузы», или «лавэ», или «лекарство», тот и есть «гад».

— А крыса?

— Ну какой же это «крыса»? «Крыса» может «пайку» украсть или у товарища что-то. А это «гад». А как «гада» наказывают?

— Бьют.

— А как?

— Ногами.

— Правильно, а почему?

— Не знаю.

— Чтобы руки не марать об него.

— А кто есть «блядина»? Какой поступок можно считать «блядским»?

— Не знаю.

— Тот, кто руку на вора поднял или, не дай бог, жизнь отобрал у него. Вот тот тогда и есть «блядина». А как его наказывают?

— Бьют.

— Нет. Убивают. Где встретил, там и убил. Руками, ногами, зубами.