Майкл Кейн - Взорви эти чертовы двери!

И все же лучшей любовной сценой в моей карьере стала сцена прощания Альфреда и Бэтмена в фильме «Темный рыцарь: Возрождение легенды». А главное — для нее мне даже не пришлось раздеваться.

Наверное, призыв не оглядываться звучит странно из уст человека, пишущего мемуары. Но до того момента, как я взялся за перо, моим жизненным принципом было «не оглядываться на свою маленькую жизнь», как сказал мой герой Элфи, и смотреть только вперед. И этот принцип сослужил мне хорошую службу. Размышлять о том, что позади, — пустая трата времени, ведь изменить все равно ничего нельзя. Что я люблю, так это планировать наперед. Меня хлебом не корми — дай распланировать свое будущее на много лет вперед: я читаю сценарии новых фильмов, сажаю новые деревья. И своим внукам твержу: «Не смотрите через плечо — споткнетесь».

Когда я снимаюсь в той или иной сцене, я абсолютно сосредоточен. Я не думаю о следующей сцене, не проигрываю ее в уме. Я полностью посвящаю себя тому, что должен делать в данный момент. А потом, когда сцена снята, считаю свою работу законченной.

Я никогда не беспокоюсь о том, как выглядел, хорошо ли сыграл. Если режиссер доволен, я перестаю думать об отснятой сцене и перехожу к следующей.

Это хороший подход, вот только иногда картину переозвучивают. Через несколько месяцев после съемок актера могут вызвать и попросить перезаписать ту или иную сцену. Например, если во время предыдущей записи залаяла собака или режиссер хочет, чтобы актер прочел строки с другой интонацией. К тому времени я обычно успеваю сняться в еще одном или даже двух фильмах, и мне стоит больших усилий вспомнить своего бывшего персонажа, его акцент и эмоции в данной сцене. По этой причине я предпочитаю, чтобы все было сделано с первого раза. Если с первого раза что-то не задалось, у режиссера часто возникает искушение оставить озвучивание на потом, но это почти всегда ошибка: актеру приходится прилагать больше усилий, а результат все равно чуть худшего качества.

Именно поэтому я стараюсь полностью сосредоточиться на сцене и с первого раза сыграть ее как надо. По тем же причинам я никогда не просматриваю рабочий отснятый материал. Зачем портить день сегодняшний, тревожась о вчерашнем? Не лучше ли сосредоточить все силы на хорошем исполнении сегодня и подготовке к завтрашнему дню?

Рабочий материал — это кадры, отснятые за день; раньше, в эпоху кинопленки, ее проявляли и несли режиссеру и другим членам съемочной бригады с целью убедиться, что нет никаких сюрпризов и все прошло как запланировано. Сейчас проявки нет, пленку никто не приносит, а все просто идут в небольшой трейлер на съемочной площадке и просматривают отснятый материал сразу после съемки.

В том, что актеру не стоит просматривать рабочие пленки, я убедился в самом начале своей карьеры. Моя первая крупная картина — «Зулусы» — снималась в Южной Африке, а пленки мы посылали на проявку в Англию. По этой причине первый рабочий материал нам прислали примерно через две недели после начала съемок. (Никакой экспресс-доставки, как понимаете, тогда не было.) Вся съемочная группа собралась в специальной комнате для просмотра, с жужжанием включились проекторы… Мое сердце бешено заколотилось, ладони вспотели. Вспыхнул экран, и на нем появилось огромное розовое лицо. К ужасу своему, я понял, что лицо принадлежит мне, а потом кто-то (тоже я) заговорил гнусавым голосом с совершенно дурацким, неестественным британским акцентом. Позади меня кто-то захихикал, и я услышал шепот: «Почему никто не сказал этому идиоту, что не надо так низко надвигать шляпу на глаза?» Вообще-то злополучная шляпа входила в мой замысел по созданию образа. Это был военный шлем старого образца, и я специально надвинул его на глаза, чтобы верхняя половина лица б о льшую часть времени была в тени, зато, когда мне надо было произвести впечатление, я приподнимал бы голову и мои глаза бы блестели. Страшно расстроенный тем, что моя карьера теперь закончится, так и не успев начаться, я выбежал из комнаты, и меня стошнило.