Дмитрий Олейников - Авраам Линкольн

В докладе прозвучало то название послевоенного периода, под которым он и войдёт в историю: реконструкция.

Для проведения этой реконструкции законодатели разрабатывали три разных плана.

Демократы надеялись вернуть «Союз, каким он был»: отменить «Прокламацию об освобождении» как не соответствующую мирному времени, объявить всеобщую амнистию и, поскольку формально мятежные штаты никогда не покидали Союз, провести там обычные очередные выборы в Конгресс США.

Радикальные республиканцы настаивали на полной трансформации Юга вплоть до признания «совершивших самоубийство» штатов «территориями США», которым надо заново заслужить право проситься в состав Союза. Рабов следовало конфисковать, равно как и собственность рабовладельцев, участников мятежа лишить политических прав.

Умеренные республиканцы хотя и считали, что возвращение в Союз возможно только при условии полного освобождения рабов, но полагали, что в остальном довоенное устройство мятежных штатов может быть сохранено. Сдержанное, терпимое отношение к конфедератам сыграло бы свою роль при убеждении их капитулировать быстрее. Именно эта позиция была Линкольну ближе всего.

В концентрированном виде идеи президента о грядущем восстановлении страны были выражены в опубликованной в день обращения к Конгрессу «Прокламации об амнистии и реконструкции». В ней президент Соединённых Штатов объявлял о полном прощении (после войны) всех участников мятежа, за исключением высокопоставленных политиков, федеральных чиновников, нарушивших присягу, старших офицеров и генералов, а также лиц, причастных к противозаконному обращению с пленными — как белыми, так и чернокожими. Амнистированным восстанавливали все права собственности, кроме собственности на рабов, на условиях принесения клятвы верности Союзу и Конституции США, а также признания принятых во время войны законов о рабах. Кроме того, прокламация объявляла о возможности восстановления деятельности правительств одиннадцати причастных к мятежу штатов. Для этого выдвигалось условие: новые правительства будут выбраны не менее чем десятью процентами от числа участников выборов 1860 года, принявших присягу верности Союзу, получивших помилование президента и согласившихся принять «Прокламацию об освобождении рабов» и другие законодательные акты Конгресса о рабовладении. Такая схема станет известна как «десятипроцентный план» {662} 662 См.: Ibid. P. 53–56. .

Джон Хэй записал в дневнике, что никогда не видел, чтобы официальный документ производил такой сильный и немедленный эффект: «…люди вели себя так, словно уже наступило тысячелетнее царство Христово» {663} 663 Цит. по: Burlingame M . Op. cit. Vol. 2. P. 596. . Сенатор Самнер «сиял», да и на другом краю политического спектра сенаторы Диксон и Джонсон признавали, что прокламация «весьма удовлетворительна» {664} 664 См.: White R. C. jr . A. Lincoln. P. 614. . Конгрессмен Келлог из Мичигана объявил, что президент Линкольн «великий человек нашего века: он видит яснее и дальше, чем кто-либо»; даже скептик Хорас Грили признал, что документ «чертовски хорош» {665} 665 Kunhardt Ph. jr., Kunhard Ph. III, Kunhardt P . Op. cit. P. 224. .

Через какое-то время Линкольну удалось узнать, что думают о его плане примирения южане. Вместе со Стэнтоном он посетил ближайший к столице лагерь для военнопленных Пойнт-Лукаут. Довоенный морской курорт около устья реки Потомак стал крупнейшим местом заключения южан и приобрёл самую плохую репутацию. Тем не менее даже там каждый десятый узник (а всего не менее тысячи человек) выразил готовность поступить на службу Соединённым Штатам {666} 666 См.: The Collected Works of Abraham Lincoln. Vol. 7. P. 95. .

Символом непростого семейного примирения стал приезд в Вашингтон Эмили, сестры Мэри. Её муж, генерал Конфедерации Бен Хардин Хелм, погиб в сражении под Чаттанугой, и Эмили решила вернуться домой, в Кентукки. Линкольн выписал «маленькой сестрёнке» паспорт для въезда на территорию Союза, но, когда она достигла форта Монро, «ворот» на Север, от неё потребовали либо поклясться в верности Союзу, либо отправляться обратно на Юг. Для Эмили клятва казалась предательством памяти мужа, и она отказалась. Только из уважения к Линкольну в Белый дом отправили телеграмму: как поступать со свояченицей президента? Через несколько часов ожидания довольный офицер протянул Эмили телеграмму: «Пришлите её ко мне. А. Линкольн». Авраам принял «мятежницу» под свою ответственность. Можно представить, как при встрече огорчил его вид некогда розовощёкой смешливой Эмили: он увидел молодую печальную женщину в траурном платье: сжатые губы, впалые щёки, скорбный взгляд… У Мэри глаза наполнились слезами…