Марина Жуковски - Эта необычная Польша. Захватывающая история о переезде в Восточную Европу и различиях менталитетов

— Завтра будет теплее, — философски ответил пан капитан.

В международном аэропорту Варшавы нас встречал пан Станислав, папа моего избранника.

Увидев нас, он заулыбался и, протянув мне руку, сказал:

— Зравсвуй! Дабро пажалавать в Полшу.

Акцент у него был такой же, как и у моего Томаша, и ошибки он делал точно такие же.

Пан Станислав, а коротко пан Стащ, был невысокого роста, с короткими седыми волосами. Поприветствовав меня, он, понятное дело, переключился на сына, расспрашивая о работе, здоровье и полетах.

Полетами он всегда интересовался с особым пристрастием, и не просто так. Пан Стащ тоже был летчиком. Правда, уже несколько лет как на пенсии, но работу, кажется, не переставал любить и после выхода на пенсию.

Теперь, когда его сын тоже стал летать, пан Стащ был особенно горд за отпрыска, и общих тем у них стало больше в разы.

Когда пан капитан, будучи в Алматы, звонил отцу, то первым делом пан Стащ спрашивал, куда он летал в последнее время. Обязательно обсуждался график бывший и предстоящий. Дальше следовал ряд вопросов о подходе самолета на посадку, высоте, скорости, что где нажать и зачем, и только после этого разговор переходил на темы нейтральные: погода, природа и все остальные менее важные и интригующие темы.

Свою летную карьеру пан Стащ начинал на советских самолетах, а заканчивал уже на «Боингах». Сын же на «Боингах» никогда не летал, отлетав немного на небольших самолетах, получил лицензию на эйрбас, на котором до сих пор и летает.

Разница в системах управления самолетов очень интересовала и старого, и молодого летчиков. Пан капитан рассказывал об особенностях управления эйрбасом, пан Стащ повествовал, как это было на «Боингах».

Кажется, о самолетах и обо всем, что с ними связано, отец и сын могли разговаривать бесконечно. Когда же темы авиационные заканчивались, оба пана переходили на темы политические. В этом между ними также было полнейшее согласие. Политикой рьяно интересовались оба и так же могли часами обсуждать как политику внутреннюю, так и международную.

Пан Стащ жил в предместьях Варшавы, в большом двухэтажном доме. Там были три спальни, в одной из которых спал пан Стащ, в остальных хранились коробки с вещами бывшей супруги, пани Барбары. Лет двадцать назад она пообещала забрать и вещи, и коробки, но до сих пор обещания не сдержала, при этом трогать, а уж тем более выкидывать ничего не разрешалось. Пан Станислав не возражал и честно хранил все, что осталось от пани Барбары.

На момент нашего знакомства пану Станиславу было семьдесят лет. Выглядел он не старше шестидесяти, а состояние его здоровья я бы оценила на сорок с небольшим.

Каждый день папа моего будущего мужа вставал в пять утра. На мой вопрос, зачем так рано, он пожимал плечами и говорил:

— Больше ни нада мине.

Выпив чашечку кофе, он отправлялся на пробежку с собакой. Бегал час, и это, замечу, в семьдесят-то лет. Каждый год он обязательно выбирался в горы, чтобы покататься на лыжах. Пан Станислав был огромным любителем горнолыжного спорта. Детей он тоже приучал ездить с самого раннего возраста. Например, моего мужа он начал учить кататься на лыжах в три года.

Трехлетний будущий капитан стараний отца не оценил и ездить отказывался, но пан Станислав с сыном не цацкался и после очередной истерики применял силу физическую, слегка шлепая по мягкому месту лыжной палкой. Скажу сразу, что палку к попе пан Станислав прикладывал в целях воспитательных и никаких шрамов ни на попе, ни в душе маленького Томаша подобные инциденты следов не оставили.

Поняв, что криками и слезами ничего не добиться, маленький будущий капитан решил пойти иным путем. Послушно съехав с горы пару раз, в третий раз, сев на креслице, которое завозило больших и маленьких лыжников на гору, мальчик решил скинуть лыжи с ног, чем и решил бы свою проблему. Лыж нет, ездить не на чем. Логично.

Но план дал сбой: избавиться удалось только от одной лыжи, вторая плотно сидела на ботинке. Решив, что и так сойдет, с одной ведь все равно далеко не уедешь, трехлетний Томаш гордо продемонстрировал отсутствие одной лыжи, но не учел одного маленького, но важного нюанса. Пан Станислав ехал на следующем кресле за сыном и лицезрел картину воочию, как отпрыск пытается избавиться от лыж. За содеянное снова пришлось терпеть попе.

Лыжа нашлась быстро и снова была прикреплена к ботинку. Видимо, с тех самых пор Томаш тоже стал большим любителем горнолыжного спорта, так как в план нашего ежегодного семейного отпуска входит обязательное катание на горных лыжах.