Борис Наумов - А почему бы и нет

Два месяца работы в партии Леонида Петровича были напряжёнными, но для меня без каких-либо приключений. Я работал на два фронта — на документировании отвалов шурфов и керна на скважинах, а также на поиске золотоносных водных артерий. Мне нравилась старательская работа, я научился хорошо работать с промывочным лотком, и не раз попадал на участки, содержащие заметные вкрапления золота в шлихах.

До фиксирования промышленно значимых месторождений дело не дошло, потому, что однажды всё обернулось не так, как хотелось бы. Случилось то, что в корне изменило всю мою дальнейшую жизнь.

Двадцать первое июля, воскресенье. У нас в партии выходной день.

Я стоял возле своей палатки, укреплял завалинку, готовясь к предстоящим осенним дождям и ветрам.

Неожиданно в небе загудело, и вертолёт спустился недалеко от нашего лагеря. Порыв ветра от пропеллера поднял пыль над моей палаткой.

Из вертолёта вылез солидный, в полном обмундировании офицер. Он, не подходя к лагерю, крикнул зычным командирским голосом:

— Наумов Борис у вас есть?

Я от неожиданности, не знал, что отвечать: то ли есть у нас такой, то ли нет его.

Из своей командирской палатки вышел Карп и направился к вертолёту.

Три минуты разговора и Леонид Петрович возвращается обратно. Он подошёл ко мне и говорит:

— Ну, что, Борис Петрович, у тебя есть четверть часа на сборы. За тобой прилетели. Повестка в армию на двадцать пятое июля. Сейчас я оформлю на тебя табель и другие документы. Деньги получишь в кассе. Илларионов в курсе дела, он завизировал повестку.

Я давно не был в таком ступоре. Мне бы сейчас часа два, а не четверть часа, только для того, чтобы прийти в себя, и уж потом один час на сборы. Но увы, вертолётный двигатель работает!

От неожиданности, у меня пересохло в горле. Сказать «нет» я не могу, «спасибо» — здесь тоже неуместно.

Я собрал свои походно-полевые пожитки в сумку, попрощался с руководством. Со всеми работниками партии индивидуально попрощаться не успел. Старший лейтенант торопил.

— Скорее, Наумов. Каждая минута простоя вертолёта стоит тысячи.

— В новых рублях? — решил я пошутить.

— Нет, в старых копейках, — офицер тоже оказался не без юмора.

Я помахал всем, кто вышел на проводы, рукой и услышал вслед:

— Приезжай, Наумов, будем тебя ждать, — раздались дружные рукоплесканья. Не знаю, почему, но у меня на глазах выступили слёзы.

Вот так и закончилась моя геологическая эпопея.

Я сидел на железной скамейке в грузовом отсеке военного вертолёта, молча, глядя на притопывающий сапог старшего лейтенанта, сидящего, напротив меня в стареньком кожаном кресле.

Не знаю, почему, но меня всю дорогу мучила мысль: «теперь я три года буду находиться под прыгающим сапогом старшего по званию».

С аэродрома до посёлка меня довезли на вездеходе, который очень своевременно подкатил к самому вертолёту.

Я зашёл в пустующую комнату, бросил сумку под стол, и сам свалился мешком на кровать. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни думать о себе, о своём прошлом или будущем. В голове была странная, гудящая пустота.

Отлежав положенное в таком состоянии время, я встал и начал, не спеша, разбирать сумку.

«Где сейчас мои сокурсники и сокамерники Саша и Василий? Где Юра Веткин? Приедут сюда осенью, а меня и след простыл. И никто не узнает, где казарма моя. А где мой лучший друг детства Гена Королёв? Он уехал в Анадырь. Как он там? Может быть, судьба так распорядится, что встретимся где-нибудь на военных ученьях» — собираюсь и думаю думы на разные темы.

«А как же теперь быть с Индонезией? Пришлют мне вызов, а меня тут — ищи-свищи. Не забыть бы завтра в Управлении узнать, нет ли почты для меня».

Ночь прошла в каком-то странном кошмаре: то я просыпался и бесцельно ходил по комнате, то, через некоторое время мне сильно хотелось спать. Мне становилось жарко, и я отбрасывал одеяло. Потом, вдруг мне снился зимний выезд куда-то в тундру на санях с грузом. Вроде бы, я лежал голый сверху на санях, и меня посыпает снегом на морозе в минус тридцать градусов. Я искал одежду, спальник и, не найдя ничего, просыпался.

Затем снова хождение по комнате из угла в угол, и снова — в постель. Следующий этап сна со сновидением о моей службе в армии. Будто вывел старшина призывников на спортивную площадку и приказал подтягиваться на турнике. Кто не подтянется пятьдесят раз, будет целый месяц делать уборку в туалете. Я подошёл к турнику, с трудом залез на верхнюю перекладину, а подтянуться не могу ни одного разу. Я оказался первым кандидатом на месячную стажировку по уборке солдатского туалета. Старшина взял меня за руку и легко повёл к месту работы.