Милана Тюльпанова-Кержакова - Убей в себе жертву

Наконец, суд вынес окончательное решение – ребенок будет проживать со мной. Для Саши это был «удар под дых». Оказалось, что деньги и связи – это еще не все. Если у женщины, матери, есть цель, она ее добьется!

– Развод дался Милане очень тяжело. Эмоциональная реакция на развод порой очень похожа на то, что испытывают после смерти близкого человека – это горе и отрицание. Дальше следуют классические стадии – гнев, торг, депрессия и принятие.

В ее ситуации развод был осложнен еще и битвой за ребенка, и публичностью обоих. Чтобы психологически восстановиться и оправиться от развода, нужно было полностью пройти все стадии. Эмоции и чувства, в конечном счете, меняются, поэтому важно было, чтобы Милана разрешила себе испытывать эти чувства, не осуждая и не обесценивая саму себя.

Милана рассматривала для себя вариант вернуться к Саше, но в случае, если он тоже этого захочет, и они оба проработают свои проблемы с психологом. Тогда, возможно, их семью можно было бы сохранить, а отношения вышли бы на качественно другой уровень… Но этого так и не произошло.

Пока шли суды я начала делать на YouTube передачу «Без мамы». Таким образом я хотела помочь девочкам, которые попали в похожую ситуацию. При этом все истории, которые они мне рассказывали, были примерно об одном и том же – отсутствие конструктива в общении, невозможность договариваться с отцом ребенка. Такое ощущение, что цель у этих мужчин была одна – уничтожить женщину, морально ее убить. О детях никто особенно и не думал. Они были лишь инструментом для манипуляции.

Конечно, история каждой такой девочки – круче любого драматического сериала. Иногда в жизни бывает такое, что не придумают никакие киносценаристы! Вот лишь несколько историй, о которых я узнала.

Анастасия Платонова, жертва домашнего насилия:

– В январе 2018 я привезла своего трехлетнего сына Сашу на новогодние каникулы в Санкт-Петербург, в гости к его папе, моему уже на тот момент бывшему гражданскому мужу. Мы остановились у него в квартире. В ночь с 1 на 2 января меня выгнали оттуда со словами, что я здесь никто, а моему сыну найдут новую маму.

Больше года я боролась за право вернуть своего ребенка – всеми доступными способами. Меня нашла Милана и предложила снять передачу об этой истории. Программа вызвала большой резонанс. Видимо, в какой-то момент все поняли, что страну накрыла волна подобных историй, и молчать об этом было бы уже неправильно.

Милана очень поддерживала меня, она, как никто, могла понять, что чувствует мать, которую разлучили с ребенком – она прошла этот путь до конца, выиграла суд и забрала сына, поэтому она знает, чего все это стоит, и как с этим бороться.

Мой бывший муж всячески порочил меня в глазах суда, показывал мои полуобнаженные фотографии с номером телефона, чтобы представить меня как женщину с определенной репутацией. Называл меня «эскортницей», говорил, что я никогда не занималась сыном, тусовалась по клубам, ничего не добилась в этой жизни…

Ни одно из его слов не было ничем подтверждено. Я же, со своей стороны, предоставила все сведения о себе – данные из трудовой книжки, из которых было понятно, что я всегда работала, самостоятельно обеспечивала себя, никогда не занималась никаким эскортом или чем-то, что могло бы очернить мою репутацию.

У судьи также были документы, подтверждающие факт того, что муж просто украл у меня ребенка – билеты, по которым было видно, что я приехала в Петербург с сыном на короткий период, наша прописка в другом городе, сведения из детского сада, который посещал мой ребенок… Несмотря на все это, судья приняла решение – оставить трехлетнего малыша с папой, даже не принимая во внимание тот факт, что мы с мужем уже не жили долгое время вместе, и ребенок попросту отвык от этого человека.

Мне ни разу не давали сказать в суде даже слова. Когда я начинала говорить, судья просто прерывала меня. Она даже угрожала, что выгонит меня из зала суда, если я буду выступать. При этом мой бывший супруг говорил по 20-30 минут.

Я сделала вывод, что судья вместе с сотрудниками опеки были в сговоре с моим мужем и получили от него деньги. Поэтому огласка для меня была единственным выходом – чтобы максимальное количество людей, в том числе – сотрудников различных организаций, которые имеют отношение к таким ситуациям, узнали о том, что происходит на самом деле.