Джиллиан Додд - Валюта любви [Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy] [litres]

– Ты идеальна! Не могу в это поверить! Ты хоть представляешь, скольких девушек я измерила за последний месяц? Это потрясающе, перезвоню тебе сегодня.

Когда она звонит позже, чтобы предложить мне эту работу, я торгуюсь с ней и поднимаю оплату с 3,75 до 4,25 доллара в час.

Моя работа в качестве модели для подгонки заключается в примерке купальников, в то время как Аллейн или лекальщик скалывает их булавками, режет, пишет на них, чтобы усовершенствовать конструкцию или подогнать детали. Аллейн работает с зажженной сигаретой во рту. Ее руки дрожат, когда она сосредоточивается и разговаривает с купальником. «Давай, ты, ублюдок», – говорит она, натягивая ткань, разрезая и сажая ее на булавки.

– Хорошо, это выглядит лучше. Повернитесь, Овечка, дай мне посмотреть сзади.

Между подгонками я хожу по офису в ярко-розовом халате, чтобы всегда быть готовой переодеться.

Когда нет примерок, крою образцы. Водружаю массивные рулоны ткани длиной по пять футов на свой раскройный стол и экономично раскладываю лекала. Я использую тяжелые железные гири в качестве грузиков, чтобы выкройки не смещались. Затем обвожу детали черным маркером или белым портновским мелком, снимаю гири, скалываю слои булавками и крою.

Затем собираю все обрезки вместе с выкроенными деталями и складываю их в пластиковый пакет Baggie с ксерокопией спецификации. Теперь пришло время нарезать «спагетти», используемые для шейных и задних завязок. Это просто головная боль. Идеально параллельные полосы лайкры размером 152,5 см на 52,5 см – это проклятие моего существования, потому что лайкра ускользает из-под моих ножниц во время кроя. На моей правой руке полно мозолей и волдырей, но мне все равно, потому что я люблю свою работу и мне нравится мой наставник Аллейн.

Работая в High Tide, узнаю, насколько разнообразна и всеобъемлюща индустрия моды. Все приветствуются, будь вы гей, транссексуал, традиционной ориентации или выходец из любой страны на свете. Такой проблемы не существует.

Мне исполнилось восемнадцать лет во время моего второго года работы в High Tide. Мы снимаем нашу рекламную кампанию, и моя задача состоит в том, чтобы организовать процесс и посадить костюмы на двенадцать моделей. Никогда не была в настоящей студии голливудского фотографа, поэтому по секрету выясняю все необходимое. Я просто модель для подгонки у конструктора одежды, а не настоящая фотомодель. Внезапно раздается громыхание на съемочной площадке, когда Рон Харрис, фотограф, прямо в студии увольняет модель за ее маленький рост, а затем орет мне в гримерку на верхнем этаже:

– Эй, почему ты не в костюме?

Так все и началось. Я готовлю кампанию, а затем прошу президента High Tide платить мне такую же сумму, как и другим моделям, и договариваюсь о 800 долларах за день работы. Это намного больше, чем 4,25 доллара за час. Если мне этого хватало на жизнь, вероятно, смогу сама оплачивать учебу в школе дизайна одежды в FIDM. Я ушла из Серритос-колледжа, потому что узнаю намного больше из практики, работая в швейной промышленности.

Я решаю обзавестись агентом и прохожу собеседование в четырех ведущих голливудских агентствах. В трех местах меня берут. Выбираю то из них, которое, по моему мнению, проводит больше фотосъемок. В High Tide мне позволяют отлучаться, когда у меня просмотры или заказы на мероприятия, поэтому продолжаю работать на обеих работах и учу плавать по выходным.

Мое новое модельное агентство находится в Голливуде. Темный ковер в пятнах и искусственные панели «под дерево» – таковы особенности дизайна небольшого офиса. Мириам, руководитель агентства, сидит за своим столом спиной к окну, выходящему на Сансет-Стрип. Бумаги и сигаретный пепел покрывают ее стол. Черно-белые фотографии моделей размером восемь на десять дюймов приколоты по всем стенам. У нее темные волосы, широкий нос, жирная черная подводка глаз и глубокий, резкий голос.

По-видимому, мне потребуется сделать множество разных вещей. Она отправляет меня к стоматологу, посмотреть мои тетрациклиновые [4] Тетрациклиновое окрашивание зубов («тетрациклиновые зубы») – это изменение окраски цвета зубов в результате приема антибиотика. – Примеч. ред . зубы. Стоматолог рекомендует надеть на них коронки, а это означает, что мои зубы стачивают до основания и ставят искусственные. Я не готова к такому шагу. У меня на зубах серая полоска, но они крепкие и здоровые. Чувствую, что совершу предательство, если надену на них коронки. Вместо этого он отбеливает их, что в семидесятые годы ужасно болезненно и не дает стойкого результата.