Константино д'Орацио - Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

В годы работы над «Больным Вакхом» Караваджо создает еще одно полотно – «Мальчик, укушенный скорпионом» ( см . рис. 3): протягивая руку, чтобы взять вишню со стола, молодой человек оказался застигнут врасплох скорпионом, притаившимся среди листьев. В создаваемом образе мы узнаем элементы, уже намеченные в «Вакхе»: каменная плита и фрукты на переднем плане, темноволосый мальчик, одетый в античную тунику, подвязанную темным пояском. Новшеством здесь является полоса света на заднем фоне, которая вскоре станет неизменным элементом картин Меризи. Свет падает справа на юношу, подчеркивая складки одежды и гримасу, исказившую его рот, в то время как скорпион остается в тени листьев. Как и молодой человек, зритель не сразу распознает источник опасности и, лишь вглядевшись, понимает причину порывистого жеста.

Это молниеносная сцена, она длится всего лишь миг, и Караваджо фиксирует ее, как репортер, добиваясь эффекта непосредственной передачи. Юноша в страхе отдергивает руку – в этом мгновении четко и достоверно передана его внезапная, бессознательная реакция.

У этого сюжета есть предшественники – кремонская художница Софонисба Ангуиссола в 1554-м создает рисунок, изображающий плач ребенка, которого укусил краб ( см . рис. ниже). Караваджо мог видеть репродукцию этой сцены в мастерской Кавалера д’Арпино. Однако если сопоставить две эти сцены, мы увидим разницу: эмоция ребенка статична, тогда как у Караваджо эмоция пронизывает все тело персонажа, затрагивая в том числе и мышцы лица.

Художник создает самый настоящий «театр аффективных реакций», соревнуясь с Леонардо, который веком раньше положил начало исследованиям в области человеческих эмоций. В своем трактате о живописи да Винчи строит целую теорию, согласно которой важная часть творчества состоит в умении передать эмоцию через выражение лица. Этот трактат сыграл важную роль в становлении многих художников эпохи Караваджо. «Изображай фигуры в действии так, чтобы было очевидно то, что происходит у них в душе; иначе твое искусство будет мертвым», – рекомендует великий тосканец.

Софонисба Ангуиссола. Мальчик, укушенный крабом. Рисунок по бумаге, Музей Каподимонте, Неаполь

Меризи в совершенстве овладевает изображением реакций лицевых мышц, передавая всю гамму эмоций, которые подчас трудно отделить друг от друга: страх, удивление, отвращение, раздражение, разочарование, гнев. В этом случае, чтобы проникнуть в суть произведения, вовсе не обязательно упражняться в символических толкованиях. Достаточно сосредоточиться на голове персонажа, которая «словно и взаправду издает вопль»: этот напряженный порыв никому не удалось превзойти за всю историю существования искусства.

Караваджо прокладывает себе путь в среде художников Сант-Агостино именно благодаря этим инновационным полотнам, которые выделяются на общем фоне и имеют успех. Его имя пока еще неизвестно, однако картины уже начинают активно покупать и даже копировать – они оказываются в ряду наиболее востребованных клиентами мастерских района Кампо Марцио. Караваджо одним из первых осознал, что достоверное воспроизведение реальной жизни дает богатую почву для эксперимента, является источником новых образов и позволяет расширить горизонты искусства, включив в него новые контексты. Одну из этих неизведанных территорий он освоил очень хорошо: это была улица.

Караваджо уходит из мастерской Кавалера д’Арпино, хлопнув дверью, тем самым рискуя оказаться выброшенным из творческой среды Рима. Однако случилось обратное: карьера Меризи пошла в гору, причина тому – незаурядный талант художника. Несколько месяцев спустя он поступает на службу к кардиналу Франческо Мария дель Монте, который предоставит ему жилье, рабочее место, обеспечит покровительство и ценные контакты.

Этот стремительный взлет Караваджо связан с двумя картинами, которые полюбились кардиналу, – «Гадалка» и «Шулера». Прелат, по всей вероятности, увидел эти полотна в витрине купца Костантино Спада в Сан-Луиджи-деи-Франчези и купил их сразу же, без колебаний. «Гадалка» обошлась всего в 8 скудо – смешная сумма для кардинала.

На одной из этих картин цыганка, делая вид будто читает по руке судьбу доверчивого солдата, пробует стянуть кольцо с его пальца; на другой – коварные шулера пытаются одурачить наивного молодого человека из хорошей семьи, используя известный трюк – карты, спрятанные за спиной. Тема обеих картин – обман, который творится при помощи мимики и жестов, результат действия соблазнительных чар и сговора между персонажами. К чему только ни прибегали коллекционеры того времени, чтобы заполучить копию этих шедевров – они умудрились даже подкупить мажордома кардинала, чтобы тот одолжил произведения хотя бы на некоторое время. Только с картины «Шулера» было сделано таким образом более тридцати копий.