Валерий Карбалевич - Александр Лукашенко - политический портрет

И еще одна очень выразительная цитата на ту же тему: «Вскоре состоялось еще одно совещание: обсуждалась программа Явлинского «500 дней». И угробил эту программу… Лукашенко. Сейчас-то мы понимаем, что за 500 дней можно что-то сделать, но не реформировать экономику в тех размерах, как это предлагал Явлинский. Но тогда шел разговор на президентском совете, что в принципе надо принимать эту программу Горбачев написал мне записку, попросил выступить. Ну и дерни меня за язык… Я заявил, что за пятьсот дней не экономику великой страны можно реформировать, а в лучшем случае один колхоз. И привел неотразимые аргументы. Горбачев сказал, раз так, то нам торопиться не надо. Кстати, Явлинский не любит Лукашенко с тех пор».

Преувеличивать свою роль в истории задним числом свойственно всем политикам. Собственно, для этого в первую очередь и пишутся мемуары. В советские времена с приходом к власти нового генсека сразу же переписывалась вся история последних десятилетий. Но здесь все это приобретает форму гротеска. Чувство меры, не говоря уж о чувстве юмора, явно изменило нашему герою. Однако в данном случае эти завышенные самооценки, представления о собственной значимости в масштабах всего СССР интересны тем, что показывают огромные политические амбиции, которые возникли в этот период у Лукашенко. Они явились питательной средой для появления у него претензий на высшую политическую власть.

В начале 1991 года Верховный Совет создает Конституционную комиссию для разработки новой Конституции БССР. Лукашенко вошел в ее состав, но его в основном интересовал один вопрос: пост президента и его полномочия. Депутат настойчиво ратовал не за «кукольного», а за сильного президента, чтобы глава государства обладал большой властью.

Лукашенко оставался в КПСС до конца. В июле 1990 года он говорил: «Партию надо спасать. Я коммунист и выходить из нее не собираюсь». В июне 1991 года, когда коммунистическая система вместе с КПСС уже разваливалась на глазах, Лукашенко возглавил депутатскую группу «Коммунисты Беларуси за демократию», насчитывавшую 33 челбвека. Группа выступила с заявлением, осуждающим политику руководства КПБ, Совета Министров и номенклатурного большинства в парламенте, направленную «на защиту интересов командно-административной системы». Новая организация намеревалась способствовать развитию демократии, предпринимательства, укреплению суверенитета Беларуси, превращению КПБ в парламентскую партию. Группа обращалась к партийным организациям с предложением поддержать ее.

Наблюдатели сравнивали это заявление с выступлением Александр Руцкого на Съезде народных депутатов России примерно в то же время. Партийная группа Верховного Совета выступила с осуждением новой организации, обвинив Лукашенко и его товарищей в расколе КПБ-КПСС.

Нужно сказать, что летом 1991 года идея спасти КПСС даже с демократических позиций была консервативной, охранительной, объективу затягивающей агонию и задерживающей крах прежней системы.

Лукашенко вместе со своей депутатской группой резко осудил путч ГКЧП. На второй день заговора 20 августа 1991 года на заседании Президиума Верховного Совета он защищал М. Горбачева и осудил позицию руководства Беларуси, поддержавшего государственный переворот. И это было совершенно понятно. Свертывание демократии, возвращение назад к прежней системе перекрывали ему всякую возможность политической карьеры, не говоря уж об элементарной мести различных начальников, с которыми он вел перманентную борьбу. Его фамилия оказалась в «черных списках», которые готовили партийные комитеты для репрессий.

Несколько недель после путча — это, пожалуй, кульминация в его политической ипостаси демократа. Он яростно требует отставки Председателя Верховного Совета Н. Дементея и его заместителя В. Шаладонова, поддержавших ГКЧП, а также Председателя Совета Министров В. Кебича, на чем не настаивала даже фракция БНФ. Обращаясь к премьеру с трибуны сессии, Лукашенко воскликнул: «Если Вы, Вячеслав Францевич, сейчас же не уйдете в отставку, то нас всех завтра вынесут отсюда и, возможно, вперед ногами». Он принимал активное участие в утверждении бело-красно-белого флага, бывшего до этого времени символом национально-демократической оппозиции, в качестве Государственного флага Республики Беларусь.

Хотя Лукашенко, точно почувствовав ситуацию, оказался на вершине демократической волны, смывшей после краха ГКЧП коммунистический режим, однако то историческое пике, в которое вверглась страна, оказалось для него слишком крутым. Так, он выступил против распада СССР, против придания Декларации о суверенитете республики статуса конституционного закона. «Вне Союза Белоруссия существовать не может», — говорил он. И здесь его позиция совпадала с настроениями и большинства населения республики, и большинства белорусского парламента.