Акрам Шарипов - Операция продолжается

— Правильно понимаете, — одобрил Верховный Главнокомандующий. — Если операция проводится по единому замыслу, четырех ударов вполне достаточно, то есть каждый фронт наносит один сокрушительный удар. А вот товарищ Рокоссовский просит разрешить только 1-му Белорусскому фронту нанести три удара, значит, у него получается три главных направления. Мы считаем это излишним распылением сил. Вашему фронту тоже предлагаем основные силы сосредоточить на одном участке прорыва. Как вы на это смотрите?

— Мне трудно сказать, чем вызвана необходимость трех ударов на участке 1-го Белорусского фронта, — начал Черняховский, — но успех наступательной операции 3-го Белорусского на первоначальном этапе зависит от одновременного уничтожения вражеских группировок в городах Витебск и Орша. Не предусмотрев этого, невозможно воспрепятствовать противнику маневрировать своими силами.

— Но в таком случае вы будете наносить два ослабленных удара и можете не достигнуть результата ни на одном из выбранных направлений.

— Мы должны создать две мощные группировки. Для этого фронт необходимо усилить еще одной танковой армией и артиллерийской дивизией прорыва резерва Верховного Главнокомандования.

— Товарищ Черняховский, разгромить противника, имея значительное превосходство в силах, — не велика заслуга.

— Для успешной операции на такую глубину, имея перед собой сильного противника с заранее подготовленной обороной, недостаточно внутренних резервов фронта. Чтобы нанести врагу сокрушительный удар и воспрепятствовать его маневру за счет снятия подвижных соединений с других участков, 3-му Белорусскому фронту необходимо вместо одного ввести в прорыв три танковых корпуса. Только при этом условии удар достигнет цели и будет развит стратегический успех. Противник не успеет перебросить свои резервы, как мы овладеем Минском и разовьем стремительное наступление на запад.

— Товарищ Черняховский, вы умеете не только просить, но и аргументировать. Думаю, что члены Государственного Комитета Обороны учтут пожелания командующего 3-м Белорусским фронтом.

Вопрос был, в сущности, решен. Ставка оперативно подчинила 3-му Белорусскому фронту 5-ю гвардейскую танковую армию маршала П. А. Ротмистрова и артиллерийскую дивизию прорыва РГК.

Полковник Василий Федорович Мернов, начальник направления Генерального штаба по 3-му Белорусскому фронту, с нетерпением ждал окончания заседания в Ставке. Его волновал результат доклада Ивана Даниловича Черняховского, его товарища по Киевской артиллерийской школе и Военной академии бронетанковых войск. Для Василия Федоровича, как и для многих выпускников академии, назначение Черняховского командующим фронтом было радостным событием. К тому же за короткий период совместной работы с новым командующим он убедился, что Иван Данилович весьма успешно справляется со своими обязанностями. Сейчас он, по существу, сдавал главный экзамен. Докладывать на столь представительном совещании не так-то просто. Нрав у Верховного Главнокомандующего крутой. И Черняховский, когда чувствует себя правым, уступать не любит…

— Ну как, все в порядке? — бросился навстречу товарищу, когда тот вышел из зала. — Помогли тебе мои советы?

— Спасибо! Пришлось их вспомнить, когда товарищ Сталин стал настаивать на том, чтобы Минск освобождал 1-й Белорусский фронт.

Черняховский, Мернов и Макаров сразу приступили к доработке окончательно принятого решения. Трудились над картой всю ночь.

— Теперь эта стрела, — полюбовался Черняховский условным знаком, — войдет в оборону противника и обратно уже не выйдет.

— А если фон Буш успеет выставить бронированный заслон? — заметил Мернов.

— Для того мы и отстаивали принцип двух ударов двумя мощными танковыми таранами, чтобы лишить противника возможности затыкать бреши.

Черняховский предвидел, что войска фронта могут быть контратакованы силами вторых эшелонов фельдмаршала фон Буша и танковыми дивизиями, которые могут подойти из состава стратегического резерва Гитлера. Поэтому он предусмотрел не только маневр на окружение противника в Витебске, но и меры противодействия его ударам извне, по кольцу окружения.

На рассвете, когда все было готово, он, Макаров и Штеменко приехали на дальнюю дачу Сталина на Дмитровском шоссе. Верховный Главнокомандующий не стал их слушать, пока они не сели завтракать вместе с ним.

— Антонов и Штеменко хвалят ваши фронтовые завтраки и обеды. Если у нас здесь похуже, не взыщите, в тылу так и должно быть, — улыбнулся Сталин. — Ну что натворили за ночь? Докладывайте, товарищ Черняховский!