Пол Коллинз: Даже не ошибка. Отцовское путешествие в таинственную историю аутизма

При этом Монбоддо был популярен в высшем обществе: во время визитов в Лондон он легко общался с литераторами, регулярно приглашал философа Дэвида Юма и экономиста Адама Смита на ужины в свой эдинбургский дом. Возвращаясь в родовое сельское имение, Монбоддо менял официальный наряд на одежду фермера (окружающие находили это неприличным). Именно здесь его посещали Сэмюэл Джонсон [16] Сэмюэл Джонсон (1709–1784) – английский критик, лексикограф и поэт эпохи Просвещения. и вездесущий Босуэлл [17] Джеймс Босуэлл (1740–1795) – шотландский писатель и мемуарист, автор двухтомника «Жизнь Сэмюэла Джонсона» (1791) – одной из самых грандиозных биографий на английском языке. . «Поместье Монбоддо, – вспоминал Босуэлл, – жалкое, дикое и голое, с бедняцким домом». Однако сам Монбоддо, встречавший гостей в крестьянской одежде, нисколько не стыдился своего жилища.

«В подобных домах жили наши предки, а ведь они были людьми получше нас», – объяснял он Джонсону.

«Нет-нет, сударь, – парировал Джонсон, – мы, современные люди, так же сильны, как они, но только гораздо мудрее».

Босуэлл собирался пригласить их обоих на свои цветники. Но вместо этого Монбоддо пригласил гостей на простой деревенский обед. Джонсон и Босуэлл сочли нарочитую безыскусность хозяина дома слегка комичной, но Монбоддо относился к собственному фермерству весьма серьезно: только здесь возможно истинное соприкосновение с природой, необходимое для понимания человека в его подлинном состоянии. Джонсон и Монбоддо вскоре втянулись в застольный спор: чья жизнь лучше – скажем, владельца магазина в Лондоне или нецивилизованного дикаря? Джонсон, естественно, был за лондонца. Монбоддо, как всегда, защищал благородного непорочного дикаря.

Так что нет ничего удивительного в том, что пожилой судья-шотландец как-то раз, в июне 1782 года, прогуливался в окрестностях Беркхамстеда и добрался до фермы Феннов. Монбоддо в течение долгих лет собирал сведения об одичавших детях: он был убежден, что именно в них кроется ключ к пониманию благородного первобытного состояния человека. И, наконец, ему попался самый знаменитый ребенок-дикарь из всех.

Питер был теперь далеко не ребенок – это был бородатый дядька лет, по-видимому, около семидесяти, к тому же пристрастившийся с годами к джину. Его привели на встречу с Монбоддо, и металлический ярлычок на кожаном ошейнике слегка позвякивал. Такую табличку Фенны сделали для Питера давно, после того достопамятного приключения в Норвиче. На ней было выбито:

Питер, Мальчик-дикарь

Ферма Бродвей, Беркхамстед

После его вызволения из Норвича паб неподалеку от тюрьмы поторопился взять название «Мальчик-дикарь».

При далеко не молодом уже возрасте дикарь поразил судью своим «свежим, здоровым взглядом». И голос у Homo Ferus звучал почти так же, как и более пятидесяти лет назад, когда он появился на этой ферме.

– Кто ты?

– Дикарь.

– Где тебя нашли?

– Ганновер.

– Кто твой отец?

– Король Георг.

– Как твое имя?

Ответить на этот вопрос ему было чуть труднее; в произносимом имени повисла пауза.

– Пи-тер.

Монбоддо показал на собаку:

– Кто это?

– Гав-гав.

Затем был задан вопрос об имени имеющейся в семье лошади.

– Кукау.

Это был всегдашний ответ Питера на такой вопрос, даже если на ферме не было лошади с таким именем. Это было его собственное словечко. Дальше Дикаря попросили сосчитать до двадцати, и он сделал это на пальцах совершенно точно, но сопровождал счет собственными названиями цифр. «Однако вслед за другим человеком, – дивился Монбоддо, – он повторяет "один, два, три" и все остальные цифры очень внятно».

– Да он все понимает, о чем говорят окружающие, – уверяла Монбоддо хозяйка дома. Любит песни и все время радостно по звякивает своим ярлычком на ошейнике, когда играет музыка. Он даже умеет петь, в странной грубоватой манере. Тут же Дикаря уговорили исполнить популярную песенку в честь приехавшего сеньора:

После того как песня кончилась и список коротких вопросов иссяк, пожилой «Мальчик-дикарь» не вымолвил больше ни слова.

Озадаченный увиденным Монбоддо направлялся домой. Он отъехал от фермы уже на несколько миль, когда внезапно ему в голову пришел последний, так и не заданный вопрос. Он поскакал обратно на ферму, где попросил узнать, «открывалось ли Питеру когда-либо присутствие Высшего Существа?»