Михаил Качан: Школа на Кирочной. Потомку о моей жизни

В этот день я узнал от неё, что «смотрено, ниже кола». Это означало, что, если она вместо оценки, напишет «См.», это будет ниже самой плохой отметки, т.е. 1. Я решил, что не буду обращать внимания на ее лексикон, а просто буду выполнять всё, что она требует. Это решение было правильным. Я строго выполнял все её требования, и у меня после этого были только пятерки. Других отметок не было.

В классе не было никого, кто бы относился к ней с уважением, и мы мстили ей, распевая сочиненную мною песню:

Нам казалось, что это очень остроумно, и хоть в какой-то степени искупает обиды, нам нанесенные.

В первый же день, как я пришёл в школу, учительница географии Елена Михайловна Бердникова поставила мне двойку.

И опять это было несправедливо. Оказывается, она раздала классу немые карты, и надо было дома надписать названия морей СССР.

Естественно, я не знал об этом, ведь я был в школе только первый день. А она собрала со всех выполненные задания, а всем, кто не сдал, автоматически поставила двойки. Эта двойка сразу появилась у меня в дневнике, и мне пришлось показать её маме. Но ни я, ни мама не пожаловались на эту несправедливость.

После этой двойки учительница решила, что я слабый ученик и потом стала занижать мне отметки за ответы и домашние задания.

Но так продолжалось только до Нового года. В третьей четверти у меня уже были по географии только пятёрки.

Классной руководительницей была Варвара Михайловна Королева, сухонькая старушка с седыми волосами. Она при первой возможности закуривала и говорила низким голосом приятного тембра. Она приходила в класс ежедневно в конце занятий и что-либо нам говорила, оставляя нас после звонка на 5—10 минут, а раз в неделю проводила классный час.

Кроме того, она вела естествознание, где мы изучали лютик и сурепку с их тычинками и пестиками. Пыльца с тычинок попадала на пестик и оплодотворяла его. Мне всё время казалось, что здесь есть какое-то несоответствие. Ведь пестик был похож на то, что есть у мальчиков, а тут он оказался женским органом.

Несмотря на то, что я уже был знаком с Дарвиным и его теорией эволюции, я никак не мог найти интереса в ботанике, и, хотя получал пятерки, толком ее не изучал, а просто через силу готовился к каждому уроку. Когда меня спрашивали, я урок знал и получал пятёрки, так что был на хорошем счету.

Других моих учителей в 4-б классе по имени помню, но в лицо бы не узнал. Была учительница русского языка Анна Ивановна Репина, английского – Николаева (имени отчества не помню), географии, как я уже писал, – Елена Михайловна Бердникова, истории – Мария Алексеевна Фомичёва, было даже пение, которое вела Чаусовская, и была физкультура. Было и рисование, но оно мне, по-прежнему, не давалось. Хорошо, что это был, как говорили в школе, необязательный предмет. Его нужно было посещать и задания необходимо было выполнять, но отметки по нему в табель успеваемости не выставлялись и не влияли на общую успеваемость.

Меня поразило также, что еженедельно в дневник выставлялась отметка по поведению. Поскольку я вел себя примерно, мне всегда ставили 5. Было, правда, одно исключение, но об этом я расскажу потом.

Мы рано начали делать доклады. Самый первый доклад перед классом по биологии я сделал в четвертом классе. Варвара Михайловна поручила мне рассказать об эволюции животного мира. Не знаю, почему животного мира, хотя мы изучали ботанику. Тем не менее, тема доклада была именно такая.

Я отнесся к этому заданию очень серьезно. В учебнике об эволюции были написаны самые общие слова, а о животном мире вообще ничего не было, и я решил привлечь дополнительный материал. Главным источником стала моя любимая книга «Путешествие Чарльза Дарвина на корабле «Бигль», подаренная мне на день рождения еще в эвакуации.

На доклад давали 15 минут, и я помню, как репетировал дома, стараясь уложиться в это время. Сначала у меня получалось больше получаса.

Я очень волновался, делая свой первый доклад перед ребятами, но получилось все неплохо. По крайней мере, Варвара Михайловна меня похвалила и сказала, что я очень толково и понятно рассказал сложный материал, а мой одноклассник Сережа Иванов поднял вверх большой палец и сказал: «Во!»

Четвертых классов в школе в 1945 году было три. Но уже восьмой был только один. Многие ребята «отсеялись». Кого-то оставили на второй год за неуспеваемость. Кто-то просто перестал учиться. А кого-то исключили за хулиганство. Но вот, некоторые ребята, с которыми мы вместе окончили школу, учились с самого начала в нашем четвертом-б.