Том Митчелл - С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить

Потом нас одного за другим обыскали. Каждый из нас должен был пройтись туда-сюда, чтобы солдаты могли увидеть, не прячет ли человек оружие в одежде. Обыскивали нас излишне грубо и бесцеремонно. Молодые солдаты обыскали также и всех женщин, вне зависимости от их возраста. Никто из нас не возражал и не перечил. В течение часа всех пассажиров обыскали и у всех проверили документы. После этого нам приказали снова вернуться в вагоны. Поезд тронулся, и все вздохнули с глубоким облегчением. Люди поговаривали о том, что кое-кого задержали и увезли. Не знаю, правда это или нет, гадать не буду. Из этого происшествия я понял и сделал единственный вывод: стоять под прицелами автоматов в руках шести молодых и нервных солдат – дело не самое приятное. У меня не было никакой уверенности в том, что солдаты и офицеры правильно выполняют приказ. Я поймал себя на мысли, что после военного переворота Аргентина могла попасть из огня да в полымя…

В начале каждого нового семестра все ученики были, как правило, здоровыми, но из-за болезней и травм во время тренировок постепенно все больше и больше школьников оказывалось «вне игры». Несмотря на свои травмы, «освобожденные» ученики по возможности должны были выходить гулять и дышать свежим воздухом. В зависимости от физического состояния «освобожденных» учеников могли попросить пройтись тихим шагом вдоль поля для игры в регби или отправиться в более долгую и требующую больших усилий прогулку до реки.

В один прекрасный день группа «освобожденных» попросила у меня разрешения взять Хуана Сальвадора с собой на прогулку до поля для регби. Как раз в это время другие ребята играли в регби, и, таким образом, пингвин впервые увидел эту игру «для хулиганов», в которую играют джентльмены.

Играли две команды в возрасте до четырнадцати лет, а я выступал в роли арбитра матча. Хуан Сальвадор находился с группкой «освобожденных» учеников, которые ходили вдоль поля и давали «добрые» советы игрокам типа: «Вот лежи и не вставай, лентяй ты последний».

Хуан Сальвадо всегда находился с группой «освобожденных» и никогда не выходил на игровое поле. Он видел много игр, возбужденно бегал вдоль границы поля, внимательно следил за игроками, словно не хотел пропустить чего-нибудь интересного, но, как я уже упомянул, не выходил на поле. Когда неожиданно игроки стремительно начинали перемещаться в сторону, где стоит пингвин, ребята, не участвующие в игре, подхватывали птицу и относили ее от греха подальше от поля, где его могли задавить или на него наступить.

Через некоторое время игроки решили, что пингвин – это идеальный талисман команды, которая хочет показать свою силу и вселить ужас в противника. Вот так Хуан Сальвадор стал талисманом одной из команд. Если честно, даже не знаю, кто именно решил, что Хуан Сальвадор станет талисманом, – может, члены одной из команд, а может, и сам пингвин.

Однажды в четверг я был судьей тренировочного матча накануне важного спортивного состязания. День выдался теплым и влажным. Во время той игры мы отрабатывали действия команды, в случае если команда противника вносит существенные изменения в проработанную заранее тактику игры. Хуан Сальвадор, как обычно, внимательно наблюдал за игрой. Тренировка уже подходила к концу, когда я получил совершенно неожиданное и неприятное известие.

В те годы стоимость международных телефонных разговоров и международных авиаперелетов была очень высокой. Тогда перелет из Лондона до Буэнос-Айреса и обратно авиакомпанией BOAC на современном самолете VC10 стоил более одной тысячи фунтов, а средняя зарплата составляла всего пятьдесят фунтов в неделю.

Международные телефонные разговоры, как и авиаперелеты, стоили очень дорого. Наверное, тогда международные звонки были в сто или пятьдесят раз дороже, чем сейчас. В то время люди звонили за границу не ради болтовни, а чтобы сообщить какие-нибудь – нередко плохие – известия. На самом деле никто особо не страдал от дороговизны международных телефонных звонков, потому что авиапочта работала прекрасно и письмо обычно доходило за неделю в любую точку земного шара. Если вам повезло и ваше письмо отправили ближайшим почтовым рейсом, то письмо могло дойти и за два дня. Международная авиапочта стоила сущие пустяки. Я регулярно раз в неделю писал родителям, а также отправлял письма друзьям и родственникам. После появления в моей жизни Хуана Сальвадора я часто писал о нем своим родным и знакомым. Мне нравилось от руки писать письма и получать такие же послания. В эпистолярном стиле была и есть милая моему сердцу теплота личного общения. А вот за все время пребывания в Аргентине ни я никому, ни мне никто не звонил.