Денис Целых - По прозвищу «Царь»

– Куда бежишь, Володь?

– Как куда?

– Не переживай, я уже решил все вопросы. Все уже давно оформлено.

…Когда Саша уехал в «Бенфику», я продолжал с ним перезваниваться. В 1993 году он мог вернуться в «Спартак», но в итоге оказался во Франции, в «Кане».

А в 1999 году, когда у Саши возникли разногласия с Романцевым, тренировавшим сборную России, я постарался стать связующим звеном. Рад, что мне удалось сгладить ситуацию. Начальник команды обязан заниматься и такими вещами. Все конфликты должны по возможности улаживаться.

Считаю, что заграничная карьера Саши сложилась неплохо. Я всегда следил за ним. Жаль только, что закончил он свой полет из-за этого нелепого конфликта в сборной…

Эту главу я хочу целиком посвятить Олегу Ивановичу Романцеву – человеку, благодаря которому я состоялся как игрок. Именно он разглядел во мне потенциал и дал шанс – а шанс в этой жизни значит очень многое, именно он научил серьезно относиться к футболу, именно его я могу назвать своим тренером – тренером, который не мешал, а, наоборот, помогал мне раскрываться.

Многие говорят, что за 15 лет тренерской карьеры Романцев кардинально изменился. Возможно, это и так. Но люди, которые осуждают и критикуют его, не понимают, какой это стресс – тренерская работа. Когда каждый твой шаг обсуждается миллионами. Когда любая ошибка смакуется недоброжелателями. Когда, наконец, ты тренируешь такую команду, как «Спартак».

Со стороны всегда легко рассуждать. А представьте себя в его шкуре и поживите так, как жил он. Уверен: тогда у вас будут совсем иные мысли и ощущения. Возможно, другой на его месте вообще бы не выдержал. Представьте: на протяжении 10 лет быть тренером «Спартака» и национальной сборной: сколько критики, сколько проблем, сколько переживаний. Говорили, что Романцев снимал накопившуюся моральную усталость алкоголем. Ну а как без этого? Известным людям жизнь и работа даются вдвойне тяжелей, потому что на них все время смотрят по-особенному, словно под микроскопом. Если тебя никто не знает, ты пройдешь мимо, на тебя и не взглянут. А если ты человек известный, долго будут глазеть вслед и шушукаться.

Романцев у каждого свой. У меня тоже. Специально делаю здесь акцент, потому что многие футболисты, читая эту книгу, возможно, со мной не согласятся. Они могли застать другого Романцева и думают: Мостовой неправ.

Но мне Олег Иванович запомнился человеком, который уважал игроков. Я почувствовал это уважение с первых же дней, хотя пришел в «Пресню» 16-летним пацаном. Казалось бы, кто я – простой парень непонятно откуда, и кто Романцев – совсем еще недавно капитан «Спартака», игрок сборной. Он мог меня не замечать. Мало ли таких пареньков? Сегодня один, завтра другой. Но Романцев никогда не относился ко мне пренебрежительно. Наоборот – всегда здоровался, подсказывал, помогал.

Да, в работе он был строгим. Но в жизни меня привлекали его открытость и веселость. Таким он был не только в «Пресне», но и в «Спартаке», команде совершенно иного уровня. Где бы мы ни находились – в столовой ли, где еще, – свободное время у нас всегда протекало в шутках, со смехом. Иным тренерам слова лишнего сказать не можешь – боишься. Тем более если люди не понимают шуток. Романцев же отличался великолепным чувством юмора.

Предположим, обед в Тарасовке. Стол, где сидела наша четверка, соседствовал с романцевским. А как обычно бывает в таких случаях? Игроки прибегают, как можно быстрее едят, чтобы не мозолить тренеру глаза, и мигом обратно. Мы же никуда не торопились и спокойно могли переброситься с Романцевым парой шуточек. Посмотришь, допустим, в столовой на тренерскую тарелку:

– О, Олег Иваныч, у вас, я смотрю, борьба с весом.

А он в ответ:

– Посмотри, что Шалимов ест.

Нет, дистанция, безусловно, существовала, но отношения все же были доверительными.

Я уже упоминал, что Романцев относился ко мне по-особенному. Изучив мой характер, он понял, что кричать на меня нельзя – это пойдет только во вред. Я с детства не любил, когда на меня повышали голос. Если это делали сверстники – сразу лез в драку. Если взрослые – обижался. Романцев запомнил эту особенность моего характера. Он был превосходным психологом и прекрасно понимал, что к каждому человеку нужен свой подход. На кого-то накричишь, и пойдет на пользу. А я, если мне говорили что-то в резкой форме, играл только хуже.