Юрий Толстой - Из пережитого. 4-е издание

Но как бы там ни было, Собчак оказался в составе депутатского корпуса. Вскоре он был избран председателем Комиссии по расследованию трагических событий в Тбилиси (любопытно, что эти события произошли в тот же день, когда Собчак в результате повторных выборов был избран, – 9 апреля 1989 года). В стенах парламента он поначалу развил бурную деятельность, которая не может оцениваться однозначно. Осенью он выступал перед коллективом нашего факультета. Мне показалось тогда, что его суждения отличаются большей взвешенностью, что его не заносит. Так, он отказался комментировать события в Тбилиси, сославшись на то, что как председатель парламентской комиссии даст отчет о них только Съезду. Скептически отнесся он и к водружению Б. Н. Ельцина на пост Председателя Верховного Совета СССР, который занял тогда М. С. Горбачев, сказав, что Борису Николаевичу ввиду присущих ему методов руководства (если мне не изменяет память, речь шла даже об авторитарных методах руководства) куда более подходит пост председателя Комитета народного контроля СССР, который занял г. В. Колбин.

Не понравилась мне оценка событий в Прибалтике, которая, хотел того Анатолий Александрович или нет, объективно лила воду на мельницу сепаратистских тенденций. Забегая вперед, скажу, что на посту Председателя Ленсовета Анатолий Александрович сам убедился в том, насколько пагубно отражаются эти тенденции на жизнеобеспечении отдельных регионов страны, в том числе ленинградского и прибалтийского. Результатом явилось совместное обращение к Прибалтийским республикам, подписанное А. А. Собчаком и Ю. Ф. Яровым. Но в целом, повторяю еще раз, эта встреча мне понравилась, хотя и здесь не обошлось без упрощенного подхода к решению ряда весьма сложных проблем, в том числе в области законотворчества. Но это частное замечание.

Каково же было мое удивление, когда вскоре по телевизионным каналам прозвучали выступления Анатолия Александровича, где он давал, с моей точки зрения, одностороннюю оценку происшедших трагических событий в Тбилиси, сваливая всю или почти всю вину на тогдашних партийных и государственных руководителей и командование Вооруженных Сил! Да и по своей тональности эти телеинтервью, хотел того Собчак или нет, только подливали масла в огонь. Пишу об этом с болью в сердце, так как имею в Грузии много друзей и разделяю скорбь грузинского народа. Несомненно, однако, что толпы людей, собравшиеся на площади, отнюдь не представляли собой невинных овечек, многие из них, подогреваемые южным темпераментом, националистическими лозунгами, а возможно, и другими средствами, были готовы к решительным действиям. Преграждали же им путь безусые парни, не снабженные необходимыми в сложившихся экстремальных условиях средствами защиты. Вообще, post factum всегда значительно легче давать оценку событий, расставлять акценты, выступать в роли ментора или прокурора. Трудно сказать, что произошло бы, если бы Вооруженные Силы вообще были выведены с площади. Не исключаю, что в этом случае число жертв могло быть и большим.

Кстати сказать, когда в том или ином регионе страны на почве межнациональных или иных конфликтов происходят трагические события и проливается кровь, о чем все мы искренне скорбим, в одних случаях Вооруженные Силы упрекают в том, что они вмешались, в других – что они не вмешались или вмешались слишком поздно, и т. д. Повторю еще раз – значительно легче давать оценку событий после того, как они произошли, и неизмеримо сложнее принимать то или иное ответственное решение, когда промедление может быть смерти подобно.

Несомненно, однако, что события в Тбилиси, как, впрочем, и последующие, показали, насколько не отработан механизм привлечения правоохранительных органов и Вооруженных Сил к участию в разрядке возникающих экстремальных ситуаций. Справедливости ради отмечу, что сообщение Анатолия Александровича о работе Комиссии на Съезде народных депутатов (а я на этом заседании присутствовал) было более взвешенным и по тональности более спокойным, хотя и здесь, как мне кажется, ответственность каждой из сторон соразмерно степени вины распределена не была. А вот Главный военный прокурор выступил на Съезде неудачно, заняв явно одностороннюю позицию и возлагая едва ли не всю вину на собравшихся на площади людей. Выражаясь юридическим языком, мы сталкиваемся здесь с типичным случаем смешанной вины, в котором нельзя целиком ни обелить одну сторону, ни взвалить всю вину на другую.