Ирина к известию отнеслась спокойно. По ее мнению, надо просто не обращать внимания. «Добрый совет» показался ей недобрым. То же самое показалось и мне, и поперву я отказался. Но посетительница была все ж не чужим человеком и, несомненно, желала мне только добра. Чтобы не навлекать неприятностей на Ирину и ее родных, я решил ехать.
Ноябрь – не лучший месяц для посещения средиземноморских стран. Они хороши летним теплом и солнцем. Промозглая и дождливая, Испания мне не понравилась. В Мадриде стоял собачий холод и дальше чем южнее было, тем холодней. В Гренаде, правда, красота все же согрела меня. Но я решил, что навещу сады Альгамбры когда-нибудь в более подходящее время.
По дороге из Гренады в Барселону я остановился в Ронде, дивном городке, где намерен был провести ночь и утро следующего дня. Не прошло и нескольких часов, как принесли мне приглашение на ужин от герцогини Парсентской. Имени этого я не знал. На вопрос мой, кто сия дама, гостиничный служитель отвечал, что дама – немка и в Ронде она – старожилка и благотворительница. Прозвали ее «королева Ронды». Дирекцию гостиницы обязала она сообщать ей обо всех приезжающих и приглашала к себе всякого, кто казался ей достойным внимания. «Еще одна сумасбродка», – подумал я, собираясь к ней.
Хозяйка оказалась обворожительна, к тому же приняла меня, как старого знакомого. И действительно мы скоро обнаружили много общих друзей. Ее Casa del Rey Moro (дом мавританского короля) был совершенно великолепен– счастливое сочетание испанского колорита с английским комфортом. Герцогиня предложила перенести мои вещи из гостиницы к ней, если я пожелаю у нее ночевать. Согласился я с великой охотой.
Пришли новые гости, так же не знавшие хозяйку, как только что не знал я. В силу своей неожиданности ужин был не чопорен и весел. А хозяйкины радушие, остроумие, юмор стали приятнейшей приправой к нему, так что вспоминаю о нем ныне охотно.
Наутро, перед тем как мне ехать, герцогиня провела меня по городу и показала школы и мастерские, ею созданные. Купил я несколько вещиц в память о времени, проведенном с милой «королевой Ронды».
Устав от второсортных гостиниц и мерзкой пищи, которую не ел, хоть и умирал с голоду, в Барселоне я остановился в «Ритце». Деньги были на исходе, но я не беспокоился. Судьба всегда вывозила, вывезет и теперь.
В Барселоне встретил я испанцев – парижских знакомых. Те познакомили меня со своими знакомыми. Иные жили за городом. В считанные дни оказался я знаком со всей Барселоной и окрестностями. Каталонцы – народ гостеприимный и приветливый. Нигде не принимали меня дружелюбней, искренней, проще.
Я находился еще в Барселоне, когда получил от Ирины отчаянные письма. Со времени моего отъезда, писала она, наш поверенный Яковлев повел себя как-то подозрительно. Постоянно подсовывал ей на подпись бумаги, которые подписывать, ей казалось, не следует. Просил, к примеру, подписать доверенность на продажу всех оставшихся у нас драгоценностей.
Будь что будет – я решил вернуться. Написал Ирине, что еду, и велел не подписывать ни бумажки. Затем послал свой паспорт особе, вручившей мне его: объяснил ей, что должен срочно вернуться, и просил достать бельгийскую визу. Из Бельгии въехать во Францию можно без проблем. Особа ответила, чтобы сидел я там, где сидел. О паспорте, стало быть, и речи нет.
Беду свою я поведал другу-барселонцу. Он предложил тайком отвезти меня на своем автомобиле к границе и помочь перейти ее. Я оставил чемоданы в гостинице на попечение камердинера, и в тот же вечер мы с моим барселонцем оказались в небольшом горном селении Пуигсерда. Ночью заснеженными тропками, по колено в снегу, мы дошли до границы, и пересек я ее преспокойно.
На рассвете я пришел в Фон-Раме. После ночной ходьбы в горах я валился с ног, однако ж забыл всякую усталость, увидав, как прекрасен снег в лучах восходящего солнца.
Первым делом позвонил я Ирине и успокоил ее. Просил немедленно прислать мне Каталея со сменой одежды и сказал, что скоро буду.
Каталей приехал мрачнее тучи. Рассказал он о том, что случилось в мое отсутствие. С Яковлевым было все ясно. Ясно было и то, что не он один в деле.
Ирина встречала меня на вокзале с давнишним нашим другом князем Михаилом Горчаковым. На обоих лица не было. Яковлев, сообщили они, едва услышал о моем возвращении, скрылся бесследно. Особа, пославшая меня в Испанию, уехала в Америку.
Я, однако, знал, что Яковлев не прохвост, а просто безвольный человек. Потом, три года спустя, он явился с повинной, и я не удивился, узнав от него, что во всем этом деле он был только пешкой.
Читать дальше