Георгий Гюрджиев - Встречи с замечательными людьми

У моего отца имелся очень простой, ясный и вполне определенный взгляд на цели человеческой жизни; он мне в детстве много раз говорил, что основным стремлением каждого человека должно быть: создать себе внутреннюю свободу для жизни и подготовить счастливую старость. Он находил, что необходимость и нужность этой цели в жизни настолько ясна, что всякому это должно быть понятно без всякой «мудрежки».

А достигнуть этого человек может только тогда, если с детства до восемнадцати лет приобретутся данные для неуклонного выполнения четырех следующих заповедей:

Первая – любить своих родителей.

Вторая – оставаться чистым в половом отношении.

Третья – оказывать внешнюю вежливость всем без различия: богатому, бедному, друзьям, врагам, власть-имущим и рабам – людям всех религий, а внутренно оставаться свободным, никому и ничего много не доверять.

Четвертая – любить работу для работы, а не для заработка.

Мой отец, любя меня особенно как первенца, вообще имел на меня большое влияние.

Мое личное отношение установилось к нему не как к отцу, а как к старшему брату, и он своими постоянными беседами со мною и своими необыкновенными рассказами очень способствовал возникновению во мне поэтических образов и высоких идеалов.

Отец происходил из греческой семьи, предки которой были выходцами из Византии, покинувшими родину вследствие гонений на них турок вскоре после завоевания последними Константинополя.

Сначала они переселились вглубь Турции, а потом по некоторым причинам, в числе которых были также климатические условия и удобства пастбищ для стад домашнего скота, составлявших часть громадных богатств моих предков, переселились на восточные берега Черного моря, в окрестности города и по настоящее время называющегося «Гюмушхане», а еще позже, из-за повторившегося гонения турок, незадолго перед предпоследней большой русско-турецкой войной, они оттуда перекочевали в Грузию.

Здесь в Грузии мой отец отделился от братьев и вскоре переселился в Армению, обосновавшись в городе Александрополе, только что переименованном с турецкого названия «Гюмри».

При разделе наследственного имущества на долю моего отца пришлось очень большое, по понятиям того времени, богатство, в числе которого было несколько стад домашнего скота.

Вскоре, через один-два года после переселения в Армению, все доставшееся моему отцу по наследству богатство, благодаря одному не зависящему от людей бедствию, было потеряно.

Это случилось по следующим обстоятельствам:

Когда мой отец со всей своей семьей, пастухами и стадами переселился в Армению, то вскоре бедное местное население, как это было в обычае, отдали ему на содержание, как богатому стадовладельцу, свой, имеющийся у каждого в небольшом количестве, рогатый и другой домашний скот, за что они в течение сезона должны были получать известное количество масла и сыра. И вот, когда таким образом его стада увеличились на много тысяч голов чужой скотиной, как раз в это время из Азии перешла и распространилась по всему Закавказью эпидемия чумы четвероногих животных.

Тогда этот массовый мор среди скота был такой интенсивности, что в течение одного-двух месяцев почти все стада перемерли; уцелела только самая незначительная часть его, да и то, эти уцелевшие представляли собою, как говорится, «кости-да-облезлую-кожу».

Так как мой отец при приеме скота на содержание брал на себя, как это было там тоже в обычае, страховку скота от всякого рода несчастных случаев, вплоть до уноса волками (что случалось довольно часто), то после этого несчастья отец не только потерял весь свой скот, но принужден был распродать почти все свое остальное имущество, чтобы расплатиться за чужой скот.

Последствием всего этого и было то, что мой отец из хорошо обеспеченного человека превратился сразу в бедняка.

В этот период наша семья состояла еще только из шести человек, а именно: отца, матери, бабушки, которая захотела доживать век около младшего своего сына, т. е. моего отца, и троих нас, детей – меня, брата и сестры, из которых самым старшим был я; мне было тогда около семи лет.

Лишившись своего состояния, мой отец должен был взяться за какое-нибудь дело, так как содержание такой семьи, притом еще избалованной до этого богатой жизнью, стоило немало денег, и он, собрав уцелевшие остатки бывшего громадного, как говорится, «на-широкую-ногу-поставленного» хозяйства, сначала открыл лесной склад и при нем, по местному обычаю, плотническую мастерскую для производства всяких деревянных изделий.