Ирина Парфенова - Танец в латах

Анатолий Парфёнов. Северный флот, 1963 год.

В детстве я любила рассматривать армейский альбом отца. Вид айсбергов и корабля, покрытого толстым слоем льда, особенно завораживал, но я не представляла, да и сейчас не могу представить, как можно было жить в таком экстриме. Спать под простым суконным одеялом, лежа под обледеневшей трубой вентиляции, покрытой инеем. Удивительно, что воспаление легких настигло его лишь под конец службы. В тяжелейшем состоянии он попал в госпиталь, потом восстанавливался в санатории в Выборге.

После армии Анатолий решил, что флота с него хватит, и на речной уже не вернулся, впрочем, как и все его однокурсники. Он пошел на завод и быстро стал специалистом по производству азота. Изучил всю научную литературу, что смог достать, разработал массу рацпредложений. Но жизнь не состояла из одной работы. Друзья, подруги, обычная круговерть, разбавляемая мощным потоком самообразования. Чтение – само собой, но он стремился наверстать пропущенное и заполнить пробелы в области театра, классической музыки, живописи, истории, философии и психологии. Неутомимый аппетит к познанию!

Вот тогда-то и произошла судьбоносная встреча моих будущих родителей. На ноябрьские праздники Толя зашел в столовую, где работала его мать, и познакомился с ее молодой начальницей. Несколько свиданий, и вскоре свадьба – 24 декабря. Если верить приметам, то дурной знак был явлен. Прямо в день бракосочетания невеста прожгла утюгом свое свадебное платье. Ее сестра кинулась в магазин и купила другое платье, краше прежнего, но неприятный осадок остался. А вот прислушались бы к предзнаменованию да отменили бы свадьбу, глядишь, прожили бы счастливо, встретив других партнеров. Но кто же в такой момент обращает внимание на мелочи. Судьба настигла их через полтора года в моем лице. Здрасьте, распишитесь, получите!

Считается, что один из каждых 40 людей имеет рецессивный ген, способный вызывать SMA (спинальную мышечную атрофию). Если у каждого из родителей есть дефектный ген, то ребенка поражает SMA с вероятностью 25%. При этом оба родителя совершенно здоровы, поскольку защищены присутствием второго, нормального гена, которого вполне хватает для нормальной работы организма. Но это все голые научные факты, а в реальной жизни комбинация карт намного богаче, чем в гадальной колоде. В нашей семье почему-то этот самый рецессивный ген вообще ни у кого не был обнаружен. Хотя, возможно, плохо искали.

Впрочем, в конце 60-х проблемы генетики абсолютно не волновали молодую пару. На повестке дня стоял квартирный вопрос. Ждать получения квартиры от завода можно было лет 20—25. Решили вступить в кооператив. Но не так все просто. Оказалось, что и туда еще надо суметь попасть. Везде очереди! А тут еще выяснилось, что проживание в доме родителей автоматически отодвигает их в самый конец очереди. У вас же есть свое жилье, можете и подождать. Пришлось переехать в хибарку Толиной бабушки, благо у нее другая фамилия и можно считаться квартирантом. Огромными усилиями все же удалось вступить в кооператив и наконец-то въехать в свою квартиру летом 1970-го. Ничего, что еще 15 лет предстояло выплачивать взносы. Главное – свое жилье!

И понеслось, поехало. Нескончаемая битва за выживание. В эпоху дефицита любая покупка приравнивалась к победе, овеянной ореолом чуда. Пошли записываться в списки на холодильник, а тут двери магазина закрыли и сообщили, что каждый из присутствующих может записаться на стиральную машинку. А потом месяцами ждали, нетерпеливо заглядывая в почтовый ящик, не пришла ли открытка из магазина. Просто пойти и купить можно было лишь еду, одежду и прочую бытовую мелочь, а техника только по записи либо по великому блату.

С появлением двойняшек жизнь стала еще интересней. Два года Валя сидела в декретном отпуске и впятером жили на одну зарплату. Спасало ее умение экономить на всем. Нужны курточки или пальто детям? Берем свое старое пальто и перешиваем. Шапки? Не проблема, можно связать или сшить из кроличьих шкурок. Заготовки на зиму – святое. Все закупалось в сезон самых низких цен, и кухня превращалась в маленький консервный заводик, на котором перерабатывались тонны огурцов, помидоров, капусты и прочих варений. На продуктах, хранящихся в погребе, могла бы выдержать осаду небольшая средневековая крепость. Кроме длинного ряда полок с банками от пола до потолка, в погребе хранились 8—10 мешков картошки, выращенной на своем участке земли. Там же стояли бочки из нержавейки с помидорами, капустой, груздями, мочеными яблоками и самая большая бочка (на 14 ведер) – с солеными арбузами.