Валентин Жуков - Узники Ладемюле, или 597 дней неволи

Улицы, дома, заводы и фабрики и всякая недвижимость, как и люди, претерпевают в своей жизни разные темные и светлые времена. Так произошло и с бывшим панским имением. Оставшееся в доме помещичье имущество и живность на скотном дворе быстро разграбили местные жители, но вселиться в барский дом пока никто не посмел, так как побаивались местной власти в лице Комитета бедноты. Но тут как раз прибыли переселенцы из голодного Поволжья. Они прибывали сюда целыми семьями, покинув родные края, где свирепствовал неумолимый голод от неурожая. Комитет бедноты предоставил некоторым семьям второй этаж помещичьего дома. А на первом, в полуподвальном помещении, с чьей-то легкой руки решили открыть животноводческую коммуну-свиноферму. Туда же водворили экспроприированных парнокопытных, которых крестьяне поселка приобщили к своему личному хозяйству. Для организации сельскохозяйственной коммуны из Петрограда в Смоленскую губернию был откомандирован заворовавшийся начальник Отдела международных связей аппарата революционного терроризма Коминтерна Давид Самуйлович Бейко, старый коммунист и член ЦК компартии Латвии. К его рукам прилипало немало денежных средств, поступивших в Международную организацию помощи борцам революции (МОПР). Переселенцы – голь перекатная – не имели ни малейшего представления и понятия о животноводстве. Своих домашних животных не держали и, конечно, не знали правил ухода за ними, но зато обладали природной ленью и махровой бесхозяйственностью. Местные жители окрестили их из-за странного говора «зюзюками», а поселок, где их разместили, вместо Мызги стали называть Зюзюковкой. С тех памятных пор это название так и осталась, хотя поселок сразу после революции получил новое громкое имя Октябрь. Но в народе оно не прижилось.

После провала коммуны местные власти, ничтоже-cумняшеся, приняли новое решение: открыть в усадьбе школу – десятилетку, ибо в деревне Костыри была только начальная четырехклассная школа. Однако предварительно нужно было бы найти такого мифологического героя, как Геракл, а без него к очистке свинарника было привлечено местное расселение и, естественно, переселенцы. После фундаментального ремонта помещение было приведено в божеский вид. Были завезены новенькие парты, столы и другое школьное оборудование. Приглашены преподаватели из Смоленска, и прозвенел первый звонок, возвестивший начало школьной жизни. Этот очаг просвещения привлек учеников из двадцати деревень Костыревского сельсовета. В 1936 году отделом народного образования Смоленской (в то время Западной) области школе было присвоено звание образцовой, и мы аккуратно выводили на обложках наших тетрадей эту почетную аббревиатуру «Костыревская ОСШ».

Когда помещичий сад перешел во владение школы, директор пригласил сторожа, который ревностно оберегал его. Осенью он аккуратно убирал засохшие ветви и сучья, а весной обмазывал стволы смесью глины и извести. На вооружении сторожа была малокалиберная винтовка ТОЗ-8 и данная ему в помощницы звягливая дворняжка, которая не давала покоя непрошенным гостям. Мы не раз совершали набеги, как те неразумные хазары, на сад, где уже созревали белый налив и апорт, хотя эта акция несла в себе изрядную долю риска, поскольку там постоянно находился сторож и его нервозная помощница, возвещавшая своим визгливым лаем о наличии инородного объекта на территории. Тут уж надо было перелезать через высокий досчатый забор и давать волю ногам. Если кто-либо застревал на этом маршруте, сторож опытным движение стаскивал с него штанишки и методично обрабатывал ему заднюю часть заранее заготовленным букетом самой жгучей и свежей крапивы. После такой обработки пострадавший в течение недели не мог прямо сидеть за партой, а если кто-либо из нас произносил слово «яблоко», у него невыносимо начинала чесаться задница, что он не находил себе места.

В один из весенних дней 1940 года учитель физики Семен Антонович Филиппов, которого мы между собой называли «хромым» (у него была ампутирована голень, и он пользовался протезом) предложил организовать кружок фотографии. Несколько ребят из нашего класса, и я в том числе, записались в кружок. Подолгу после уроков мы пилили и строгали планки и дощечки для камеры фотоаппарата, склеивали детали короба столярным клеем, натирали влажным речным песком куски оконного стекла, чтобы сделать его матовым. Затем выпрашивали у родителей деньги для покупки линз, кассет с фотопластинками, фотоматериалов: бумаги «Унибром», проявителя, закрепителя.