Владимир Звездин - Замечательная жизнь людей

Петрухнов устроился на тормозной площадке платформы с лесом. Когда произошла авария, он успел спрыгнуть с площадки, но спрыгнул на ту сторону, где откос вверх. Отколотая сдвинутыми юзом бревнами рукоятка тормоза догнала его на откосе и перебила ему позвоночник. Нашли его мертвым. Мы подумали, что это рок, кара за невинно убиенного молдаванина год назад. Я сам был причиной нескольких похожих случаев. Однажды продвигаясь на тракторе вдоль бурта, не заметил торчащего на уровне кабины бревна. Наехал на него, сломав кабину, и придавил пассажира. Сидел у меня в кабине один лесоруб. С переломанными ребрами и без памяти его срочно увезли в санчасть. Когда приехали, ничего не сообщая, забрали его вещи, я понял, что парня больше нет. Конечно, грызла меня совесть, жаль было человека. Как-то просыпаюсь, на соседних нарах сидит и, глядя на меня, улыбается парень. Лицо очень знакомое, а кто он, вспомнить не могу. Смущено ему кивнул и накрылся одеялом с головой. Усиленно начал ломать башку, кто он такой? Осторожно выглядываю, он расхохотался: «Ты что? Убийца, уже свою жертву не узнаешь?» Господи, как я был рад, этой встрече.

В соседней бригаде молодой тракторист выволок ходку на дорогу. А невырубанный подсад (молоденькие сосенки) наклонился по ходу, как пики. Возвращаясь порожняком, он поехал по своему следу как бы против шерсти, навстречу накланявшимся сосенкам. Одна из них под радиатором проникла в кабину и, проткнув его, пригвоздила к сидению. Вместе с деревцем и с сидением поставили его на платформу и увезли. Дней через пять я с самодеятельностью приехал на головную. И одному рассказываю этот случай, который у нас произошел. Это, говорит он, не новость для меня, я и был героем этого рассказа. Беда с этими живыми покойниками. Посмеялись и решили, раз его уже похоронили, значит, жить будет долго.

Прошел слух: приехал покупатель, и добровольно, подчеркиваю, добровольно, набирают этап. Звучит, как фантастика, чтобы заключенного спрашивали, хочет он или нет, не помнят даже местные долгожители. Как всегда, парой с Эдиком пошли в кантору. С решимостью поменять свою спокойную жизнь. Где-то в тайге затевают строительство новой зоны. Начнем все сначала, решили мы, надоела спокойная, размеренная жизнь. Капитан нас не отпускает. Чем заинтриговал приехавшего майора. Нам, говорит, тоже нужны специалисты и внес нас в свой список, решив нашу судьбу.

И вот этап. Две машины по двадцать пять человек. Не знаю, что за нужда, но мы на этих машинах очень долго стояли в Соликамске, около продуктового магазина. Собрался любознательный народ. Увидали гитару, просили сыграть, конвой возражать не стал. Как можем, со слезой в голосе, запел про свободу, любовь, про маму. Что не слушал ее в свое время, а сейчас жалею. Растрогал публику, разжалобил, понесли из магазина кто, что может. Один мужичок вынес стакан водки мне, но конвой не разрешил. Можно, говорят только курево. Старший, как мне показалось, сделал комплимент мне. За песни похвалил и выразил удивление, что при моих блатных замашках на мне не видно наколок. Такая редкость.

К сожалению слушателей, мы поехали дальше. Видно, эта стоянка и была причиной вынужденного ночлега прямо на берегу реки Вишеры.

Машины ушли. Костер у конвоя, у нас сырой песок, сырой, холодный воздух от реки. У кого есть котомка или лучше чемодан, можно хотя бы сесть. На такой вариант этапа, видно, не рассчитывали, а полевых кухонь у зеков не бывает. И спозаранку, даже без кофе и булочки, погнали нас пешком. Недалеко говорят. Оказалось, всего-то километров шестьдесят. Хоть и делали остановки, но торопились, чтобы не ночевать еще раз голодными в лесу. Дорога была лесная, давно не использовалась. Следов машин не было. Спрашиваем, есть хоть там бараки, столовая? Обычно конвой с нашим братом разговоры не ведет, но тут другой случай. Когда они узнали, что мы якобы идем на строительство новой зоны, как первопроходцы, они хором заржали, это их позабавило.

– Дураки вы, это Гайны, вот сюда в эту сторону штрафняк «72-ой», небось слыхали. А с общака, куда вас ждут, приходил к вам не так давно этап. Который вы лупили у себя в бане. Вы как бы выполните долг вежливости, а мы посмотрим, как это выглядит.

Правда, народ сник, настроенье упало, ползем из последних сил, а в перспективе ждет нерадостная встреча. Издали было видно, у ворот тасуется толпа, встречают. Почувствовалось в колоне облегчение. Люди увидали знакомые лица, среди них Вовка Репин и другие ребята. Стало ясно, бить нас не будут.