Алексей Смертин - Сибирский резидент. От Алтая до Альбиона

Сыграли на снегу товарищеский матч. На динамовском стадионе душевая располагалась в соседней раздевалке. Игроки шли туда, обмотавшись полотенцем. А у меня ступор. Как показаться голым перед мужиками? Засмеют!

Долго сидел в растерянности. Вдруг голос Сергея Малитина, одного из самых опытных футболистов «Динамо».

– Эй, молодой, чего расселся-то? Иди, «сосок» свободный.

Стадион старый, распылителя в душе не было, из «соска» била струя. Ветераны там покуривали тайком от тренера. Я вспомнил об этом и быстро ответил:

– Табачный дым не выношу. Пусть выветрится.

Дождался, когда все уйдут, спокойно помылся. На следующий день история повторилась. Снова после игры поплелся в душ последним.

Потом уехали на сборы. Там, преодолевая стеснительность, пришлось мыться вместе со всеми. Когда понял, что на меня не обращают внимания, выдохнул с облегчением.

К тому же организм начал стремительно «догонять» сверстников. Вскоре я уже ничем от них не отличался. Разве что бритву первый раз взял в руки лет в девятнадцать, когда играл в «Заре» из Ленинск-Кузнецкого…

Но самое главное – именно футбол позволил избавиться от многочисленных комплексов. Тяжкого груза, который надо мной довлел. Трудности только закаляют. Я верю в Божий промысел. С ранних лет судьба посылала испытания. Хочешь – ной, хочешь – стони. Но пройти через них обязан. Чем сложнее они, тем сильнее становишься. Тем значительнее твой успех.

Я заиграл в команде мастеров – и сразу вырос, окреп, возмужал.

Прежняя жизнь отступила. От нее остались лишь воспоминания. Темный ящик, закрытый на ключ, который я опустил на дно колодца. Если б не книга – никогда бы оттуда его не извлек.

Детство не люблю вспоминать еще и потому, что получилось оно «блокадным». Я был заблокирован от всего, что не имело отношения к футболу. Лет с шести максимальная концентрация была исключительно на нем. В этом заслуга отца.

Мне, конечно, не запрещали выходить на улицу, кататься на велосипеде, играть в войнушку, «казаки-разбойники» или «12 палочек». Но чаще на это не оставалось ни времени, ни сил.

В Советском Союзе никто не думал, что футбол будет высокооплачиваемой игрой. Так что от прагматизма мой отец был точно далек. Просто через всю жизнь пронес фанатичную любовь к мячу. Он часто повторял эту фразу. Сегодня для меня очевидно, что любовь к футболу и к мячу – вещи разные.

В любви к футболу изначально заложен меркантильный интерес. Деньги, слава, статус. А любовь к мячу – чистая, прозрачная. Где важнее игра, а не приятные дивиденды, которые ей сопутствуют.

Отец мечтал, чтоб сыновья стали футболистами. Ради этой цели готов был заниматься с нами сутки напролет, кропотливо обучал технике.

Первым этот путь прошел мой брат Женя, который старше на шесть лет. Затем я.

Сам отец играл в Барнауле левого крайнего за команду моторного завода, в 1963 году стал чемпионом Алтайского края. О своем футбольном таланте мнения был, мягко говоря, невысокого. Формулировал емко: «Козел бездарный!» Он вообще футболистов делил на две категории – «козел бездарный» и «светлая головушка».

Рассказывал, что скорость у него была приличная, на фланге пробрасывал мяч мимо соперника, опускал голову и бежал. Легко уходил от одного, второго. Когда нужно было подавать, выяснялось, что поле уже закончилось, и он в песочной яме…

На моторном заводе почти до пенсии работал коленвальщиком. Параллельно на общественных началах тренировал школьную команду «Огонек». Летом я играл за нее в футбол на турнире «Кожаный мяч», а зимой в хоккей на «Золотую шайбу».

Одна из самых ярких картинок детства – мячи, которые валялись по нашей квартире. Их было очень много. Сдутые и накачанные, новенькие и латаные-перелатаные… В темноте о них обязательно кто-нибудь спотыкался.

Я помню, как отец штопал порванные мячи. Вырезал камеру, делал накладку из плотной ткани, сверху поливал ацетоном. Закаменев, она выпирала на пару сантиметров. Такой мяч служил еще долго. Правда, когда этим местом попадал в голову, было больно. Похожие истории я слышал от тех, кто играл в 50-е. Если в дождь разбухший мяч прилетал шнуровкой в лоб – сотрясение обеспечено.

Вся округа знала – на улице Панфиловцев, 25, квартира 211, всегда можно взять мяч и поиграть в футбол. Телефона у нас не было, мальчишки звонили сразу в дверь: «Дядя Гена, дайте мячик, пожалуйста». Погоняют – приносят обратно. У нас же и переодевались. Мама давала им что-то перекусить, поила чаем. Среди них даже были ребята, которых мы видели первый раз, – просто пришли с кем-то за компанию. Квартира иногда напоминала раздевалку. Вот в такой атмосфере я рос.