1 ...7 8 9 11 12 13 ...21 Начальник потребовал в «штаб». Это всего лишь кусты. Сидит Хаминов и рядом с ним незнакомый военный. Представился как инспектор санотдела армии.
И дальше – деловой разговор. Ко мне:
– Я привез вам очень важную книжечку: «Указания по военно-полевой хирургии». В ней изложена единая доктрина.
– Следующее: назначаетесь ведущим хирургом ППГ. У вас вся полнота власти в решении хирургических вопросов и расстановке медицинских кадров.
Вижу, что Хаминову это не нравится.
– А что же тогда начальнику остается?
– Общее руководство и организация.
Я вежливо молчу. Хаминов был гинекологом и главврачом в городе Великий Устюг. Привык оперировать, руководить, а тут – мальчишка будет главным по хирургии. Отыгрался – приказал:
– Вы свободны, товарищ военврач.
Займемся вплотную «Указаниями». С сознанием всей полноты ответственности («Все-таки это здорово звучит – ведущий хирург!»)
– Эй-й, товарищи! Грузиться!
Оказывается, переезжаем. «Передислокация». Это военврач дал указания перебазироваться (тоже новое слово) в пустующую сельскохозяйственную школу, что в лесу с другой стороны станции Зикеево.
Разместили в классах, как в вагонах: командиров, женщин. И отдельно – «рядовой состав».
Я забрался за дом, на бревна, и изучаю «Указания». Сказали: завтра будем проводить учения.
Очень интересное понятие «Единая доктрина военно-полевой хирургии». Это значит: все хирурги на всех фронтах должны лечить раненых одинаково, по этим самым «Указаниям».
И тут регламентация!
Где инициатива?
Нет. Дальше читаю разумное объяснение. Оказывается, регламентация нужна потому, что в большую войну хирургией занимаются в основном не хирурги, знаний у них нет, и от инициативы – одни потери. Да. Может быть.
«Указания» изучал несколько дней.
Самая суть. Четыре «кита»: сортировка, хирургия, госпитализация, эвакуация. Обработка ран: рассечение не зашивать, при переломах – шины, гипс – в тылу. Живот и грудь оперировать в первые часы.
После этого был еще один переезд – в г. Жиздру, где мы получили палатки и медицинское имущество. Теперь мы настоящий полевой госпиталь: штаты, оснащение, транспорт. Все – кроме опыта.
Да, наш транспорт: 22 пароконные подводы, лошади и повозочные мобилизованы из колхозов Белозерского района. Были – тощие, но за десять дней в вагонах, при полных нормах овса – отъелись. Только очень пугливые – от встречных машин, утыканных ветками для маскировки, бросаются в стороны от дороги, не разбирая канав.
А где-то шла большая война, грустные сводки – бомбардировки Москвы.
Дорога к фронту
4 августа мы вплотную подходим к фронту.
Вечереет. Впереди нас то ли туча, то ли сплошной густой дым – мрачно. Непрерывный гул артиллерийской стрельбы. Уже целые сутки мы его слышим.
ППГ-2266 шагает на запад. Приказ: «4 августа к 18.00 развернуться в районе г. Рославль и принять раненых от МСБ».
Обоз уже двигается шестой день. Спешим – опаздываем.
Штабная подвода впереди, рядом с нею шагает Хаминов в крагах. Я знаю, что у него расширенные вены и он страдает, но впереди стрельба, и он должен идти первым. Комиссар сзади подстегивает, чтобы не растягивались.
Мы идем пешком. Лишь несколько женщин, которые стерли ноги, стыдливо примостились на повозках. У некоторых туфли порвались, идут босиком – маленьких сапог так и не получили.
Моя база – телега операционной. Здесь же приписаны Лидия Яковлевна, Татьяна, Тамара, Зоя. Храбрый народ в нашей компании – боятся, но молчат.
Всю дорогу мы едем проселками – избегаем бомбежек и чтобы машины нам не мешали. Радио у нас нет, сводки узнаем от встречных командиров.
Уже привыкли к походу. Спим на земле, с вечера валимся, как подкошенные, а ночью просыпаемся от холода – чертовски холодные ночи на Смоленщине. Но шинель хороша! И теплые портянки тоже пригодились – на ночь я разуваюсь и ноги в них завертываю.
В Жиздре кипятильник получили, поэтому кипяток есть два раза в день, а вечером – еще суп, если сон не сморит, пока повар Чеплюк варит.
Но сейчас не до желудка и не до ног. Впереди дым, стрельба явно усиливается. Ропот на Хаминова:
– Куда он нас ведет? Сусанин нашелся! Прямо в пекло!
Мы уже выехали на шоссе, выстроили обоз на обочине. Стоим в нерешительности.
Военные машины и тракторы идут непрерывно к Рославлю.
Наконец к нам подъехал какой-то важный чин и скомандовал двигаться по шоссе обратно от Рославля. Начальник и комиссар сомневались.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу