Петр Люкимсон - Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

По словам Яэль, в те минуты ей показалось, что от Арика исходит какое-то мистическое сияние, некая материализовавшаяся харизма, противостоять которой не было сил – хотелось просто подчиняться этому человеку, любым способом заслужить его одобрение, погибнуть за него. До нее вдруг дошел страшный своей буквальностью смысл фразы, что полководец и политик по-настоящему велик, если его солдаты готовы умереть даже не ради орденской ленточки в петлице – ради одобрительного кивка головы своего командира.

С тель-авивского аэродрома Арика и Яэль доставили на армейской машине в квартал Цаала, где они оба жили. Но еще на въезде в этот квартал Арик увидел Лили и вылез из машины. Они обнялись, и Лили ткнулась лицом в плечо мужа. Затем отступила на шаг и посмотрела на Арика – за время войны он сбросил десяток лишних килограммов, но это явно пошло ему на пользу. Было видно, что он счастлив и голоден – голоден во всех смыслах этого слова, как и полагается вернувшемуся после долгой отлучки домой мужчине.

Война закончилась.

Арик знал, что он вернулся в другой Израиль, совершенно непохожий на тот, который он оставил – за шесть июньских дней территория страны увеличилась в четыре раза. И если Синайский полуостров был захвачен исключительно по военным и политическим соображениям, то вырванные в боях у сирийцев и иорданцев Иудея, Самария, Голанские высоты и Газа были исконно еврейской землей, на которой тысячелетия назад располагалось царство Давида и Соломона. И значительная часть еврейского народа считала, что эти земли, возвращенные ценой немалой крови, навсегда должны остаться во владении евреев. Точно так же считал и генерал Ариэль Шарон, всегда чувствовавший неразрывную связь и со своим народом, и с его историей.

Нужно ли говорить, что, вернувшись домой, Арик немедленно начал принимать свои любимые ванны – из лучей славы?!

Он давал одно интервью за другим, то и дело появлялся на экранах зарубежных телеканалов, выезжал в качестве члена различных израильских делегаций за границу, где читал для генералов и дипломатов лекции о ходе Шестидневной войны и о новой политической ситуации, сложившейся после нее на Ближнем Востоке.

По коридорам генштаба уже полз шепоток о том, что Арик и раньше был высокомерен, а теперь и вовсе задрал нос; что в беседах с журналистами он слишком преувеличивает ту роль, которую сыграл в победе, но Шарону не было дела до этих пересудов – как и весь Израиль, он пребывал в те дни в состоянии эйфории и наслаждался своим положением.

В то же время он продолжал много и напряженно работать как начальник Центра боевой подготовки. Именно исходящие из этого отдела бумаги были призваны во многом определить, как израильская армия и израильское общество распорядятся захваченными в ходе войны территориями.

Уже через месяц-полтора после войны общество раскололось на две части, и этот раскол в итоге стал определяющим в позициях двух противоборствующих политических лагерей – левого и правого. Сама линия раздела на эти два лагеря в Израиле пролегла не там, где она обычно проходит на Западе, и из-за этого за рубежом нередко возникала путаница в оценке израильских реалий.

На левых и правых израильские политики делятся не только и не столько по своему отношению к тому общественно-экономическому пути, по которому с их точки зрения должна развиваться страна, сколько по тому, как следует относиться к приобретенным Израилем в 1967 году территориям.

Сторонники левого лагеря, большую часть которых действительно составляют представители различных социалистических партий и движений, убеждены, что эти территории – с различными оговорками – должны быть в итоге возвращены арабам в обмен на полноценный мир.

Представители правого лагеря, напротив, считают, что Израиль должен сделать все для того, чтобы сохранить за собой эти земли, с которыми неразрывно связана вся история еврейского народа и которые одновременно имеют для него огромное стратегическое значение.

Конечно, за последние четыре десятилетия позиции этих лагерей несколько менялись и корректировались, но суть разногласий оставалась прежней: должен ли Израиль отказаться от завоеваний 1967 года, от своего исторического права во имя мира или он обязан сделать все для того, чтобы убедить международное сообщество признать его право на эти земли?!

Тогда, в 1967 году ответ на этот вопрос был получен сам собой – после того, как арабы отказались вести какие-либо переговоры с Израилем по принципу "территории в обмен на мир", а ООН провозгласил, что они вместе с проживающими на них миллионом арабов-палестинцев находятся под контролем Израиля (то есть последний отвечает за соблюдение прав и условия жизни палестинцев на этих землях).