Борис Сударов - Годы жизни. В гуще двадцатого века

– Ева на работе, она придет только вечером, – сказала мама. – Ты устал с дороги, голоден. У меня нечем даже тебя покормить.

– Ничего мама, я не голоден, не беспокойся. А где Ева работает?

– Официанткой в рабочей столовой. Это здесь недалеко. Если ты не хочешь отдохнуть, сходи к ней, заодно пообедаешь там.

Столовая, куда я вскоре зашел, представляла собою огромный зал человек на сто.

За длинными столами сидели люди в рабочей одежде. С первым они уже справились. И теперь в нетерпеливом ожидании второго негромко стучали ложками по столу, выражая этим свое неудовольствие затянувшейся паузой. Все смотрели в сторону раздачи. Там столпилось с десяток официанток.

Еву я сразу заметил, но подходить не стал, решил подождать окончания обеда.

Наконец, у раздачи началось оживление: официантки стали загружать свои подносы. Чтобы ускорить процесс, они на две рядом стоящие тарелки ставили третью, а иногда такое двухэтажное сооружение превращали в трехэтажное.

Для худенькой, небольшого роста Евы это было непросто, но отставать от других ей не хотелось.

Вечером она мне рассказала, что, однажды споткнувшись, она уронила поднос и с ее зарплаты потом долго высчитывали за нанесенный урон.

Обед заканчивался и вскоре зал опустел.

Я подошел к Еве, мы обнялись.

– Что же ты не предупредил, когда приедешь? – спросила она.

– Считал, что окажусь здесь раньше, чем придет письмо, – оправдывался я.

Официантки с интересом разглядывали меня. Узнав, что к Еве приехал брат, накрыли стол, и мы все вместе пообедали.

Еве надо было убрать столы, подготовиться к ужину, и я собрался уходить.

– Подожди, захватишь мамин обед, – сказала Ева и отлучилась.

Вернувшись, вручила мне бидончик.

Я узнал его, он проделал с нами весь долгий путь, начиная с Мстиславля. Выручал нас, когда мы шли пешком, ехали в эшелоне, потом в Сенцовке, в Буланове… И вот он, родимый, продолжает служить нам здесь, как добрый старый друг.

Я взял бидончик и ушел.

Мама ждала меня у входа в землянку.

– Я думала, вы придете вдвоем. Еву, наверное, не отпустили, – посетовала мама.

– Ну, она же на работе, мама, – сказал я.

– Да, конечно, я понимаю, – согласилась она.

Мы прошли в землянку. Согреть обед было не на чем, и маме пришлось есть его холодным.

– Ты там пообедал? – спросила мама.

– Да, ты ешь, ешь, – сказал я.

Вечером пришла Ева, присела рядом на полатях.

– А ты, я смотрю, за год подрос, выглядишь настоящим солдатом, – глядя на меня, с улыбкой сказала она. – Как ты добирался сюда от станции? Пешком, тебя никто не подвез?

– Меня подобрала легковушка. Судя по всему, в ней ехал какой-то большой начальник. Огромный детина, довольно упитанный, – сказал я.

– Это Сапрыкин, – догадалась Ева, – начальник ОРСа. Он тут царь и бог, всем заправляет – жильем, питанием…

Поздно вечером Ева предложила нам прогуляться.

Уличного освещения тогда в поселке не было, и по вечерам он погружался в сплошную темень.

Тогда-то Ева сообщила мне печальную весть о смерти папы. Рассказала, как она ездила в Чкалов по этому поводу, как беседовала с врачом, медсестрами…

Я не заплакал, как всего год тому назад в Чкалове, прощаясь с родителями. От печали сердце только больно сжалось, и в горле запершило.

Не заплакал не потому, что был готов услышать то, что услышал.

Нет, просто дети во время войны быстро взрослели и могли сдерживать слезы.

Когда мы с Евой вернулись, мама уже лежала, готовая ко сну. Мы тоже легли и вскоре все уснули. Но не надолго. Я проснулся оттого, что меня кто-то нещадно кусал. Неужели клопы, подумал я, и вспомнил, как в Буланове клоп забрался мне в ухо.

Я вертелся, крутился, но уснуть уже не мог.

Проснувшаяся Ева, видя, что я не сплю, включила свет. Полчища этих прожорливых кровопийцев, испугавшись, стали расползаться по сторонам. А с потолка им на смену пикировали другие.

– Я уже не знаю, что с ними делать, – сетовала Ева. – Недавно провели дезинфекцию, но эти твари – живучие, никакая отрава на них не действует.

Постепенно мы успокоились, решили свет не выключать. Но уснуть я уже не мог.

Утром Ева, захватив бидончик, ушла на работу.

– Приходи ко мне, – сказала она уже с порога. – Сам позавтракаешь и заберешь завтрак для мамы. Еще тебе надо будет получить продовольственную карточку. Контора здесь неподалеку.

Мама дремала. Я лежал с закрытыми глазами. После ночного кошмара с клопами хотелось спать. Но сон уже не шел ко мне.