Ф. Яворский - Петр III, его дурачества, любовные похождения и кончина

Бедный князек рос в таких условиях, больной и исхудалый, и не было ни одной души среди его окружавших, которая питала бы к нему сострадание, которая хоть сколько-нибудь постаралась бы улучшить суровую долю неповинного сироты. Невзирая на физическую слабость Петра, Брюммер мучил его часто до двух часов и позднее голодом, и если несчастный мальчик, гонимый голодом, крал на кухне черствый кусок хлеба и наедался этим досыта, и, разумеется, в обеденную пору есть не мог, Брюммер гнал его от стола, навешивал ему вокруг шеи большой рисунок, изображавший осла, давал ему в руки розги и Петр в таком виде должен был сидеть в углу, а часто и стоять на коленях и смотреть на обедавших. Побоям и надругательством и счету не было, чувство самоуважения было окончательно забыто, во зато Петр стал крайне вспыльчив и упрям, и к этому присоединился другой порок, от которого он и по гроб своей жизни мог отрешиться: страсть ко лжи и хвастовству, и это последнее вызывало и в Петербурге, когда уже Петр блистал своим величием, смех и ненависть к нему со стороны приближенных. Уродливый, болезненный полуидиот-царевич уже на 11-м году научился от своих лакеев употреблению спиртных напитков и в этом обществе он чувствовал себя всего лучше. И даже, будучи в России, Петр проводил среди своих холопов целые вечера и пьянствовал с ними до беспамятства. От них черпал он и свои сведения о государственных делах, от них же он узнавал и всевозможные придворные тайны, сальные анекдоты и пр. и пр.

В один прекрасный день объявили Петру, что он будет призван не на русский, а на шведский престол: изучение русского языка, а также православного культа было поэтому отменено, и на их месте появились шведские учебники, лютеранское законоведение и пр., и в этом направлении велось воспитание мальчика довольно продолжительное время.

Но вот в ноябре 1741 г. Елизавета Петровна овладевает всероссийским престолом, и вскоре после того пишет она своему племяннику, нашему герою, что она имеет намерение призвать его к себе и готовить к престолонаследию. Разумеется со всех сторон явились поздравители, все уверяли, что молодого принца ожидает несказанное счастье, не подозревая, однако, того, что за счастье ожидало его в действительности в его новой сторонке… Эх, лучше б он туда вовсе не ехал!

В январе 1742 г. был торжественный въезд молодого принца в Петербург. Императрица встретила его в Зимнем дворце со всеми почестями. Будни стали праздниками, всюду музыка, народные увеселения, балаганы… Народ толпами стремился на Невский проспект, посмотреть на своего будущего властителя. Отовсюду слышалось несмолкаемое «ура», шапки летели чуть не в экипажи наших высочайших особ и, кажется, такого счастья Россия и испокон веку не знавала…

А личность Петра самого описывает хроникёр вот как. Он говорит: «с лица герцог необыкновенно бледен, телосложения он крайне хилого, всё говорит за то, что Петр слабой конституции». Длинные русые волосы чесал он по-испански, что было тогда в моде, сильно пудрил их и выглядывал уже стариком даже в свои юношеские годы. Врачи с самого начала должны были заняться молодым человеком и медикаментам, прописывавшимся для Петра, счету не было.

С этого же момента начинается некоторое изменение в преподавательной методе. Главным учителем принца назначен профессор Штелин, и преподавание ведется уже по истории, географии, математике, физике, этике и политике. Кроме того будущий русский царевич имел четыре раза в неделю уроки русского языка, зубрил догмы православной церкви, и когда Петр с последними достаточно был ознакомлен, его присоединили (в ноябре 1742 г.) к церкви страны. Отныне он носил имя Петра Федоровича, величался императорским высочеством и высочайшим манифестом был объявлен наследником престола.

Итак, Елизавета Петровна могла спокойно глядеть в будущность. Её опасения за то, что, не имея официального наследника, её многочисленные любовники могли покуситься на русский престол, были теперь рассеяны и чтобы еще более иметь гарантии в обеспечении за собою короны, Елизавета стала подумывать о браке о ту пору 15-ти летнего Петра с какой-нибудь принцессой и этим самым дать святой Руси надежду на более спокойное будущее.

Невеста была нужна влиятельная, и поэтому и приискание её было вопросом крайне не легким.

Спекулянты при дворе, как барышники, рвались, один обгоняя другого, за тем, чтобы «пристроить» свою даму, каждый доказывал важность рекомендуемой им партии, каждый пытался урвать как можно больше выгод из своего «гешефта». Иностранные посланники советовали царице остановиться на их «товаре» и поэтому в народе то и дело всплывали то такие, то другие вести, и сегодня поговаривали об английской, завтра о французской принцессе.