Марина Москвина: Ай Эм. Как мы Ирку от смерти спасали

«Корзину» мы, разумеется, торжественно посвятили Люсе.

Когда делали макет, мама предупредила: если из ее фотографий в книге будет только та, где она в двухлетнем возрасте в Пятигорске, – она не на шутку рассердится.

Мы дали еще одну: там она в расцвете лет на Черноморском курорте в шелковом платье струящемся – а на своем коллаже Лёня поместил ее в сердцевину лотоса.

В 2004 году на восемьдесят лет Люся получила идеальное издание «Мусорной корзины для Алмазной сутры», не имеющее себе равных. Бумага была немецкая, с оттенком топленого молока. Печать дуплекс – два цвета. Обложка – эфалин с малиновым тиснением. Шедевр книгопечатания. Люся была счастлива. Жить ей оставалось два года.

21 декабря 2006-го, в день зимнего солнцестояния (единственный в мифах Древней Греции, когда богу Аиду позволено появляться из подземного царства на горе Олимп) – Ира прислала мне sms-ку:

«Родная моя Мариша…

Сегодня моей маме исполнилось 77,

а твоей мамы не стало…

Они рождаются и умирают в один день,

но остаются с нами на всю жизнь —

нашу общую,

бесконечную,

запредельную жизнь.

Пусть всегда будет мама…

как солнечный круг,

подпирающий нас изнутри».

В честь «Мусорной корзины» мы задумали вереницу ликующих презентаций. Первая встреча с читателями предполагалась на Нон-фикшн, но – ни плакатика, ни объявлений на весь Дом Художника, ни толп журналистов – это нам совершенно не грозило: в полном составе рекламный отдел «Софии» брошен был на триумфальное продвижение Паоло Коэльо.

Ладно, мы с Ирой уселись на высокие табуретки, образовали воронку доброжелательности и стали засасывать туда случайных прохожих: били в бубен, гудели тибетской чашей и воскуряли благовония, мы просто праздновали жизнь, и на наш пылающий костер слетелось немало душ, но все они были друзья и знакомые, и вместо небольшого хотя бы гешефта, мы раздарили налево и направо кучу книг.

Тогда же я обнаружила, что она неплохо играет на флейте. И вот совсем недавно узнала от ее брата Павла, что самодельная флейта и «Роза мира» Даниила Андреева – сопровождали мою талантливую подругу чуть не с пеленок.

Каждая презентация открывала мне Ирку с новой стороны. В «Клубе на Брестской» мой золотой издатель в широченных штанах танцевала на фоне летящих гусей, распластавших в полете крылья. Видела ли она, что творилось у нее за спиной на гигантском экране, или, может, чуяла своим стриженным затылком… Но, чтобы настолько вписаться в стихию воздушного простора и гусиного полета… То ли в ней проступила птица тогда, то ли ангел, я не знаю.

На третью – в эзотерическом магазине «Белые облака» – она просто не пришла. Там мы без нее зажигали – с Лёней и Седовым.

– Среди твоей публики, – мне потом говорил Седов, у него-то глаз наметанный на такие вещи, – было много сумасшедших. Но особенно меня удивил продавец. Мне казалось: продавцы-то хотя бы нормальные? Ничего подобного. Когда ты читала про звук хлопка одной ладонью, он подошел ко мне и спросил: «А, правда: что такое звук хлопка одной ладонью? Какой ответ?» «Ну, понимаешь, – я стал объяснять, – тут в принципе нет ответа. Этот вопрос только создает ситуацию для ума, который не может ответить привычным способом…» «Нет, а все-таки?» – он спросил…

Один-единственный верный поклонник моего таланта был точно в здравом уме, он заранее готовился к встрече, ужасно боялся ее прошляпить, считал часы и минуты… И с первых же слов заснул. А когда грянули аплодисменты, вскочил, опрокинув стул, и в смущении убежал.

Где она подметала штанами улицы в столь важный момент? Да где угодно она могла очутиться, в любую секунду готовая оставить все дела и пуститься в дальнее странствие:

«Говорила вам или нет, – она писала в письме родителям, – что я задумала поехать в Африку? Через Зимбабве в Кению, через водопад Виктория, вдоль восточного побережья на Север, с трехдневной остановкой на острове Занзибар, дальше Серенгети, саванна и кратер Нгоронгоро, гигантский естественный заповедник с тысячными стадами и картелями хищников. Вы знаете, как давно я уже твержу про Африку. Мечта моя – страна Лимпопо! Этим летом я вдруг поняла, что если в ближайшее время не переведу свою мечту – как ребенка за руку через дорогу – из разряда иллюзий в страну солнца, пыли, масаев, грохочущих табунов и умопомрачительных плоскостей, потом будет уже поздно, острота ощущений будет уже не та…»

«Как это важно для меня сейчас – на гребне молодости дотянуться до солнца, до звезд, пропитаться ветрами иных миров… Тесновато мне тут, на Британском острове! Если я, действительно, хочу что-то написать, нужно распахнуть свой диапазон выше и дальше за островные пределы. Отсюда желание взлететь на микролайте, нырнуть на дно к акулам, проехать на лошадях через Монголию. Я не кочевник по сути, но и не из оседлых племен. Стремление быть все время в движении, и, в первую очередь, внутреннем – неважно в какую сторону, ведь с точки зрения пространства не существует движения вперед или назад. А есть импульс, толчок и скольжение, как на коньках. Ноги уже не разъезжаются, как раньше, и от этого радостно и уверенно на душе».