Константин Писаренко - Елизавета Петровна. Наследница петровских времен

И наша «светлая голова» вычислила идеальную комбинацию. Во-первых, она намеревалась накануне смерти царя-реформатора усыпить бдительность членов конкурирующей партии заключением с ними компромисса на принципе обоюдных уступок: юный Петр Алексеевич становится императором, а регентшей при нем до совершеннолетия – вдовая императрица Екатерина Алексеевна. Параллельно одного из авторитетных лидеров враждебного лагеря предполагалось склонить… нет, не к измене, а всего лишь к произнесению на заседании Сената в кульминационную минуту единственного слова: «Да!» Третий важный элемент заговора – участие гвардии. Увы, бряцать оружием и наводнять Зимний дворец толпой буйных гренадеров автор дворцовой революции не планировал. Он нуждался в десятке-другом штаб-офицеров, способных крепко выругаться и накричать на сановную персону. Не более того. Наконец, также заранее надлежало обговорить с товарищами из собственной партии, кто из них и какую роль в намеченном политическом спектакле согласится исполнить. Сюжет же спектакля был незамысловат.

Акт первый: заседание Сената начинается с нарушения джентльменского соглашения, то есть с ультимативного требования избрать государем не внука, а супругу скончавшегося императора. Оппоненты, естественно, возмущаются и пробуют возражать.

Акт второй: к дискуссии «присоединяются» гвардии штаб-офицеры. Они шумят, выкрикивают в адрес сенаторов и глав коллегий угрозы, как могут, разжигают страсти, выводя приверженцев юного Петра Алексеевича из себя, доводя их до «белого каления», до состояния, в коем соображать быстро и адекватно невозможно.

Акт третий: с кресла поднимается почтенная особа, лучше духовного звания, и сообщает присутствующим о беседе Петра Великого с рядом лиц, ныне здравствующих, о проблеме престолонаследия, по ходу которой монарх выразил желание завещать трон жене, Екатерине Алексеевне. Затем «участников» той встречи просят подтвердить истинность свидетельства, что они по очереди и делают.

Акт четвертый: среди прочих об откровении Петра I припоминает и влиятельная персона из партии великого князя, практически предрешая поражение сотоварищей. Ведь поставить под сомнение заявление соперников они теперь не в силах, а взвинченность и возбужденность воспрепятствуют спокойной оценке ситуации. Никто не заподозрит уловки, и в итоге необходимость срочно вынести вердикт вынудит партию великого князя капитулировать и по велению долга, а не из-за страха проголосовать за императрицу Екатерину I. Ее единодушное избрание мгновенно устранит опасность раскола, перерастающего в гражданскую распрю, и цель, преследуемая инициатором дерзкого проекта, будет все-таки достигнута.

Однако кто и зачем увлек государыню и иже с нею на рискованный путь серьезного обострения внутриполитической ситуации в России? Неужели Екатерине и сочувствующим ей лицам было мало статуса и полномочий официального регента при малолетнем царе? Да и какое существенное преимущество им давало приобретение безграмотной женщиной, к власти, в общем-то, равнодушной, царского венца? По большому счету никакое, за исключением одного – права назначить после себя преемника! И кого же из семьи Романовых это право в 1725 г. могло настолько интересовать? Очевидно, того, кому новый глава государства с легким сердцем и в недалеком будущем переуступил бы и корону, и управление огромной империей. Разумеется, императрица Екатерина Алексеевна без каких-либо затруднений отреклась бы от престола только в пользу дочери – либо Анны, либо Елизаветы. Но Анна Петровна еще 24 ноября (5 декабря) 1724 г., подписав брачный контракт с герцогом Голштейн-Готторпским Карлом-Фридрихом, официально отказалась «от всех… притязаний… на корону и Империум Всероссийский». Едва ли за два месяца, истекшие с того дня, невеста немецкого принца пересмотрела свое отношение к заветам отца и отважилась пренебречь ими. А если о российской державе грезила не старшая сестра, то, стало быть, младшая – цесаревна Елизавета Петровна…

18 декабря по старому (29 декабря по новому) стилю 1709 г. у русского царя Петра I Алексеевича и его метрессы Екатерины Скавронской родилась дочь. Младенец появился на свет в подмосковном селе Коломенском, ориентировочно утром или около полудня. Роды скорее всего прошли благополучно, и именно поэтому государь, довольный окончанием всех треволнений, с легким сердцем отлучился во дворец Меншикова на встречу с английским посланником Чарльзом Уитвортом. Рассказывая о ней в депеше от 22 декабря (2 января), британский дипломат не скрывал своего удивления чрезмерной разговорчивостью монарха, беседовавшего с ним в течение нескольких часов сначала о Полтавской победе, затем об англо-русских отношениях. А вот о рождении дочери счастливый отец даже не обмолвился. И немудрено. Ведь девочка была внебрачным ребенком. Оттого и родители, и их ближайшее окружение данный факт постарались не афишировать.