Валентин Люков - У подножия радуги. Документальная повесть

Он понял ее по-своему.

– Скушно тебе одной-то. К нам бы перебиралась, все на душе спокойней. Да и за матерью приглядывать надо, сама видишь, совсем ослабела…

Они вместе заколотили окна и двери. Анфиса с одним узелком ушла к родителям.

2

В самой глуши клетнянских лесов, вдали от железных и шоссейных дорог, на скатах дикого, заросшего непролазным мелколесьем оврага, приютился Козелкин Хутор, небольшая деревушка – десятка два-три крестьянских хозяйств.

Хутор жил обычной своей жизнью: трудился на колхозных полях, сеял хлеб, и в то же время люди готовились ко всяким неожиданностям. Рано или поздно оккупанты могли добраться и до них. Не было хозяина, который не имел бы в своей избе винтовки или обреза, а в кабинете председателя колхоза – прикладом на столе, а сошниками на подоконнике – стоял ручной пулемет.

Козелкин Хутор был одной из первых деревень в районе, где стихийно возник взвод самообороны…

В морозный солнечный полдень к одной из изб, расположенных в центре деревеньки, подошли три санные подводы, нагруженные хворостом. С передней спрыгнул молодой человек в залатанном полушубке и направился к избе. Навстречу ему вышел высокий круглолицый мужчина в шинели без знаков отличия, накинутой на плечи.

– Скажите, могу я увидеть товарища Понасенкова, Ивана Александровича? – обратился приезжий.

– По какому делу?

– Мне приказал прибыть сюда Сухоруков.

– Я Понасенков. А вы – Борисов?

– Да.

– Слыхал. С чем приехали?

– С желанием продолжать борьбу.

– Не так уж мало, но и не так чтобы много, – усмехнулся Понасенков, и Борисов заметил, как он еще молод – улыбка совсем юношеская. – Мы, друг, со своим «харчем» берем, а ты нам хворост привез. Вон у нас леса какие, дрова на выбор.

– Есть кое-что, кроме хвороста.

Вместе с возницами он сбросил хворост. В санях лежали два миномета, несколько ящиков с минами, целая груда винтовок и мешки с патронами.

– Ну, с таким «харчем» – вне очереди. Пусть сгружают пока в сени, потом разберемся. Пойдем в хату, потолкуем.

В тепло натопленной избе сидел за столом комиссар отряда Николай Макарович Сухоруков и внимательно изучал карту района. Увидев Борисова, он радушно встал навстречу.

– Добрались благополучно?

– Спасибо, без помех.

– «Хвост» не привели?

– Думаю – нет, больше суток петляли по лесам.

– Добро! Ну что ж, поздравляю с вступлением в боевой партизанский отряд «За Родину!..» Вы были политруком. Учтем и это. Только пока отряд наш маленький, с вами восемнадцать человек, поэтому командирской должности предоставить сразу не можем, так, Иван Александрович? – обратился он к Понасенкову.

Командир улыбнулся.

– Но без дела не оставим.

Борисов смутился.

– Я не за чинами сюда пришел.

– Понимаем, не горячись! – мягко упрекнул Понасенков. – Все мы здесь не чинодобытчики. А сказал это тебе комиссар к тому, что есть такие гордецы – давай ему роту, не меньше. И дадим, только вначале надо создать эти роты. Вот я и думаю, Николай Макарович, поручить товарищу Борисову заняться подбором надежных людей, их по селам немало: окруженцы не знают, куда деться, да и среди местных найдутся.

– Согласен, – коротко сказал Сухоруков. – Справишься?

– Есть! – по-военному вытянулся Борисов. – Готов выполнить любое задание командования.

– Садись, обсудим, с чего начать, – предложил Сухоруков. – Прежде всего хорошенько изучи район по карте. Желательно – поменьше окать, а то за версту слыхать – волжанин, но с этим, видимо, придется смириться, сразу не переделаешь, хотя, повторяю, желательно.

Беседа продлилась несколько часов. Николай выписал в блокнот названия сел и деревень, расстояния до них от Козелкина Хутора, состав населения, наличие вражеских гарнизонов и их численность, адреса людей, к которым можно обращаться от имени Сухорукова.

– Для начала достаточно, – сказал комиссар. – А теперь пойдем устраиваться на жительство. Поселю я тебя к старичкам, ты ведь привык у стариков жить. Только у этих молоденькой дочки не будет, учти. Ну-ну, не сердись, война-войной, а шутку, брат, не забывай, веселее воюется с шуткой-то.

– Да я не сержусь. Откуда только узнали?

– А ты думал, мы тебя без проверки с распростертыми встретим?.. Ну, добро. Значит, так: пару дней на отдых и размышления, а потом действуй. Пошли. Дорога была неблизкая, отоспаться надо. Подводчиков я сам отправлю, как передохнут.

3

Снег мягко поскрипывает под лыжами. Сверху сыплется пушистая невесомая пороша, тепло укутывает лапы сосен. Иногда ветвь не выдержит большой тяжести, прогнется, и с ее зеленых игл сорвется белая лава, засыплет глаза. А по лесу прокатится широкое настороженное шуршание, будто шепот деревьев. И снова кружится молчаливая пороша, плавно и неустанно, точно никогда не будет ей конца.