Михаил Буканов - Судьба такой

Накладывало на советское общество определенный отпечаток и то, что слишком много народа прошло через лагеря и тюрьмы. Сначала это были проигравшие Гражданскую войну белые, затем криминал политического и уголовного характера. Потом победители в войне разделились на секты и начали сажать друг друга. Процесс нарастал. Прав был товарищ Сталин, заметивший, что по мере построения социализма, обостряется классовая борьба! Он умолчал, правда, обостряется эта самая борьба, в основном, со стороны государства и возглавлявшей его партии! Затем присоединение территорий, в зоны поехали новые граждане Союза. Hу, а там война, бывшие пленнные изменили статус и стали заключенными. Да еще разные беженцы времен Гражданской: казаки, власовцы, бандеровцы, националистическое подполье. Конца края нет! От сумы да от тюрьмы не зарекайся! Все это знали и верили в такое пророчество без всякого содрогания. Чисто русский фатализм типа – «Чему быть, того не миновать» – стал присущ практически всем народам СССР. Уже позднее, работая в средней школе, я видел как становятся криминалитетом ребята из очень обеспеченных семей, а уж из нищих почти 100%. Был путь, помогавший избежать неправильного развития событий. Как опер и как педагог использовал я его не раз, в том числе и в отношении собственного сына. Решение было простым и доступным всякому. Из школы рядом с домом, где он проходил как сын заместителя директора, я перевел его в школу, куда надо было ездить на автобусе около 30 минут, да еще с углубленным изучением немецкого языка! Это разом оторвало его от друзей по дому и школе. Общаться стало некогда. B новой школе был он «на новенького», статус незавидный. А после школы, еще с третьего класса, ходил он на тренировки по дзюдо, потом перешел в боксерскую секцию, куда вообще надо было опять-таки ездить! Тренировки длились часа 2—3, три раза в неделю в первый год. B дальнейшем по 5 раз в неделю. В выходные были соревнования, летом – спортлагерь, или обычный пионерский лагерь. Так что сочетание учебы и спорта привело к тому, что кроме еды и сна ни о чем более думать было некогда, да и не хотелось!

В 70—80e годы криминализации в огромной мере способствовало то, что имущественное расслоение в обществе стало значительным до неприличия. Одни имели возможность свободного выезда за рубеж, покупали продукты и товары в специальных местах, пользовались услугами, недоступными основной массе населения. Последние же все чаще и чаще не могли приобрести самого необходимого. Резко выделялись дети ответственных и полуответственных работников, дети деятелей из сферы услуг и торговли. Вокруг нашего отделения милиции были построены великолепные дома с квартирами по 207 кв. метров, в которых была даже комната для фотолаборатории! Жили в них партийные и советские деятели средней величины, например, Насреддинова, Председатель Совета национальностей Верховного Совета СССР. Но жили здесь и дети членов политбюро. Дочь Косыгина, сын Мазурова, сын Воронова и тому подобные детки. Были дети бывших генералов и маршалов, соратников Иосифа Виссарионовича. На территории отделения проживали крупные военачальники в ранге генералов армии, маршалов. Вот, кстати, история, связанная с маршалом войск связи Сизовым. Помню вызвал меня начальник уголовного розыска района, был я тогда старшим опером, и говорит: Mне тут позвонили и попросили в приватном порядке оказать посильную помощь маршалу войск связи, товарищу Сизову. Вот адресок, подскочи и прими меры, ты, говорит, сумеешь! Пришел я к маршалу пешочком, кто оперу машину выделит? Встретили меня приветливо, даже поздоровался маршал за руку. Был бы я «хохол», год бы эту руку не мыл! Затем извинился военачальник, сослался на занятость и убыл… Eго адьютант, майор, между прочим, предложил чаю, от которого я отказался, использовал проверочную фразу: Чай не водка, много не выпьешь! Предложена была и водка. Махнули мы по рюмахе, и майор объяснил, что у маршала есть дочка с маленьким ребенком. Замужем она за азербайджанским кретином, абсолютно не ценящим своего счастья, жену бьющим и от жены гуляющим. Муж этот, ища развлечений на стороне, как-то не учел, как сам маршал, так и члены его семьи находятся под обязательным наблюдением контрразведки. O его похождениях очень скоро стало известно маршалу, а, главное, маршала – жене! Простить амебе измену ее драгоценной дочери мама никак не могла. Азербайджанца пригласили на семейный совет и предложили быстрый развод и квартиру в военном поселке на Рублевском шоссе. Юноша всех послал и гордо ушел. Немая сцена! Мне предложено было, по-возможности, уладить этот вопрос, поскольку армейскую юрисдикцию над собой гордый сын Кавказа отвергал категорически и матерно! Пришлось побегать по Москве, но человечка этого я добыл! И с исключительной лаской и терпением объяснил ему возникшую ситуацию, кротко указал на возможные для него последствия и в доступной форме пояснил об имеющихся путях выхода из возможно ожидающей его проблемы. Что характерно, он понял всё враз, дал жене согласие на развод, отказался от предлагаемой жилплощади и убыл на Родину! От имени маршала майор поблагодарил меня за работу и спросил, не хочу ли я перейти на службу в армию? Я вежливо отказался, но спросил в свою очередь, что они собираются делать со стоявшим у двери детским манеже? Оказалось, должны были приехать солдаты и вынести его на помойку, поскольку внук маршала уже вырос. Я предложил купить его, поскольку мой сын только подрос до уровня нахождения в манеже. И жена маршала продала мне старую вещь за пять рублей, что по тем временам было неплохими деньгами. (бутылка коньяка – 4 рубля 12 копеек) Отблагодарила! Черт его знает, но мне все эти жены, дети и сами высокопоставленные персоны казались чем-то чужеродным. Жили они в своем замкнутом мире, презирали низы. Гордились своей принадлежностью к элите. Жена моя, работавшая в то время в издательстве «Радуга», как-то рассказала мне, что одна из сотрудниц – дочь директора Олимпийского комитета, распиналась о том, что вчера к ней внезапно пришли гости, а у нее как на грех в холодильнике были только омары, шампиньоны и клубника (была зима). То-то ей пришлось выкручиваться, готовя легкие закуски! Mы иногда не могли купить молока ребенку, еды себе, потому что в магазинах вечером было шаром покати, а днем мы работали! Вот и сын Мазурова, кажется Витя, с которым я был поверхностно знаком, как-то сообщил, отец дал ему 2700 рублей, что бы он мог на базе Управления по делам дипломатических миссий купить себе спортивный автомобиль, который и продемонстрировал! Наша новая «Волга» по сравнению с этой машиной была просто мусором, но и она стоила более 5000 рублей. А сколько в реале должен был стоить этот спортивный? Cам сынуля был лаборантом на кафедре МГУ, цена ему была 70 рублей в месяц. Помню я сына начальника тыла Красной армии времен войны генерала Хруничева. Любил он читать на английском Флеминга, которого горячо мне (читавшему в то время только по-русски и по- французски) рекомендовал. Разъезжал он на огромном черном «Форде»! Ездил кто-то и на «Оппель-адмирале» времен войны, причем, машина была великолепно ухожена! Столкнулся я как-то и с сыном Воронова, которого мы задержали за попытку изнасилования и хулиганство, однако, очень скоро он отбыл из отделения на машине «Скорая помощь», так как за ним на «Чайке» приехал папин помощник, объяснивший всю недопустимость нашего поведения! По морде, правда, Воронов младший получить успел!