Гала Дали: Жизнь, придуманная ею самой

Мы встречались все чаще, влюбленность переросла в настоящее крепкое чувство, Полю была нужна моя поддержка во всем.

Мы стали словно два близнеца, во всяком случае, на костюмированный бал так и оделись – в костюмы Пьеро. Две похожие фигуры, два белых лица с нарисованными бровями и ртами, два колпака, скрывающие волосы… Не все сразу догадались, что это мы.

Сначала мадам Грендель скрепя сердце мирилась с нашей дружбой, потому что врач сказал ей, что я помогаю выздоровлению ее сына. Ради этого стоило потерпеть соседство русской нахалки.

Потом ее помощь понадобилась в Париже мсье Гренделю, и к нашей радости мадам уехала, оставив Полю увесистую тетрадь с рекомендациями, написанными крупным почерком полуграмотного человека. У людей, не привыкших к ежедневному труду с ручкой или карандашом в руке, буквы имеют немного разный наклон и размер, я заметила это давно. Почерк словно неуверенный.

Еще больше наставлений было сказано.

Мне кажется, у Поля распухла голова от маминых наставлений, хотя он привык…

Не знаю, что именно говорила мадам Грендель сыну по моему поводу, но я постаралась произвести на нее впечатление ради самого Поля. Чтобы не навлекать на Поля дополнительные выговоры еще и в письмах, я постаралась произвести на мадам Грендель приятное впечатление – обещала, что буду так же строго, как она сама, следить за тем, чтобы Жежен соблюдал режим и все рекомендации врача, вовремя гулял и хорошо кушал.

Она не сказала, что меня об этом никто не просит, для мадам Грендель самое важное в жизни – Жежен и его здоровье, потому женщина даже расчувствовалась. Я нашла точку соприкосновения с матерью Поля. И хотя она уехала страшно недовольная, я знала, что сумею переломить ее отношение ко мне.

Я не обманула Жанну-Марию Грендель, действительно следила за режимом Поля, чтобы он справился с болезнью.

После ее отъезда я на правах опекунши проводила рядом с Полем много времени.

Была ли это любовь? Боюсь, что тогда еще нет, скорее взаимная влюбленность и симпатия. В любовь это чувство переросло постепенно и в немалой степени благодаря необходимости сопротивления внешним обстоятельствам.

Если бы мы с Полем встретились в московской гостиной или где-то, где достаточно молодых людей вокруг, – могли пройти мимо. Но в Клаваделе юноша был один, а раз так, он должен принадлежать мне! К счастью, с Полем было интересно.

В конце 1913 года Поль на свои деньги выпустил книжку стихов. Конечно, в этом была и моя заслуга – я буквально заставила его вложить свои личные небольшие средства в издание.

Но главной победой было имя, которым он подписался: Поль-Эжен Элюар!

Мадам Грендель обрадоваться бы, ведь Элюар – это ее девичья фамилия. Я потому и настаивала на таком варианте, но она не оценила, обиделась и, найдя повод, уехала.

Нам хуже не стало, Поль опубликовал второй сборник – «Диалоги бесполезных людей». Надо ли говорить, что название придумала я?

Мы бесполезные люди? А почему я должна быть кому-то полезна? Мир сам по себе, а мы сами. И если миру что-то не нравится в нас, в наших отношениях, то… пусть катится подальше!

Знать бы, что вскоре покатится.

Возможно, все дело было в юности и нашем физическом состоянии, когда надежда выжить подпитывалась взаимным чувством. Наша влюбленность крепла с каждым днем, каждым словом и взглядом. Мы нашли друг друга и поняли, что больше врозь жить не сможем. А ведь как раз это после излечения и предстояло.

Когда еще возможно, чтобы вылечившиеся (что вообще редкость) пациенты Клаваделя не рвались домой, в свободную жизнь?

А мы с Полем не рвались, особенно я. Москва безумно далеко от Клаваделя, но ведь еще дальше от Парижа.

Конечно, это была моя инициатива – устроить неофициальную помолвку. Официально не могли, ведь Поль еще не был совершеннолетним, к тому же он собирался работать в фирме отца. Мы так и договорились – Поль пока будет работать, копить деньги и убеждать родителей в нашей любви. А еще будет писать стихи и публиковать их, чтобы делать себе имя.

Поль вовсе не был уверен, что литературным трудом можно зарабатывать на жизнь, но я всячески убеждала, что Господь нам поможет, если Он свел нас так далеко от дома в таком необычном месте, то обязательно поможет быть вместе.

Грендели были атеистами, хотя Поль крещен, потому он странно воспринимал мою уверенность в божьей помощи, но я решила, что всему свое время.

В апреле 1914 года мы разъезжались в разные стороны, постаравшись сделать это в один день, чтобы оставшемуся не было так тяжело.