Римма Выговская - История одной семьи

И вот, прочтя мне лекцию о «правильном ведении хозяйства», они проводили меня домой. И только на улице, доставая рукавичку (дело было зимой), я обнаружила в кармане просимые мною в долг 5 рублей. Это, наверняка, сунул мне Женька, тайком от Лены.

Это был мамин почерк. В юности, когда я ещё жила с родителями, но уже работала, я иногда по какому-либо поводу взбрыкивала и отделялась от семьи на самостоятельное довольствие. Зарабатывала я мало, тратить деньги, естественно, не умела и в одно прекрасное утро обнаруживала, что денег у меня – только на дорогу до работы, и даже на обратную дорогу нет, не говоря уж об обеде и прочем.

И вдруг, спускаясь по лестнице с 5-го этажа (у нас не было лифта) и доставая из кармана перчатки, я обнаруживала там «пятёрку». Вот растяпа, думала я – забыла про эту денежку! И благополучно проживала день. А назавтра история повторялась в несколько другом варианте: в кармане вместе с необходимой мне «пятёркой» я находила ещё и завтрак, заботливо сделанный мамой. Ну, что ж, я всё понимала, просила у мамы прощения, и мы мирились.

Так, по-маминому, втихую, поступил и Женька. Но больше я никогда не обращалась к ним за помощью.

Всю нашу взрослую жизнь мы встречались с Женькой очень редко: или 1-го января на моём дне рождения, или 2-го – на Женькином. Да ещё иногда у старшего брата, который, в отличие от Женьки, очень ратовал за семейные связи.

Мать Лены Мария Абрамовна была очень приветливой, доброй женщиной. Она была за родственные отношения между нами. Они жили тогда (Ленины родители и Женя с Леной, а последние потом так и прожили всю жизнь в этой квартире, доставшейся им путём каких-то сложных обменов) около метро «Павелецкая», прямо напротив входа. И Мария Абрамовна говорила нам с Лёвой в те редкие моменты, когда мы там появлялись: «Ребята! Ведь вы каждый день проезжаете на трамвае мимо нас. Что бы вам не сойти, не зайти к нам, не поужинать. Смотрите, как удобно: вам не надо после работы идти в магазин, потом готовить, а после мыть посуду. А тут поужинали, а уж на завтрак вам я что-нибудь соображу».

Признаться, я иногда пользовалась этим гостеприимством, и всегда Мария Абрамовна кормила меня вкусно, сытно и была очень радушна, приветлива и добра. Иногда даже совала мне что-нибудь из вещей дочери: «Она всё равно не носит, а тебе, может быть, и пригодится».

Потом «пошли дети», и уже ни о каких-таких визитах «поесть» не могло быть и речи, но Мария Абрамовна и тогда старалась помочь нам. Так, когда родился Гришенька, она отдала мне много вещичек, оставшихся после её внуков (а они на полгода старше нашего Митеньки) и даже – что очень ценно – один из двух спальных конвертов (у Женьки и Лены были близнецы), которые она сшила для своих внуков. Конверт был замечательный, тёплый, и я горя с ним не знала.

Повторяю, я никогда не обижалась на Женьку за некоторую отстранённость и удалённость от меня, потому что видела, что он с Леной по-настоящему счастлив, и её родители приняли его в свою семью раз и навсегда. Уже незадолго до своей кончины Мария Абрамовна говорила мне, что они с мужем сразу увидели в Женьке «перспективного» юношу, но он даже превзошёл их ожидания. Женька сначала защитил кандидатскую, потом докторскую диссертации, стал профессором, много лет был директором крупного подмосковного оборонного завода и только последние три года своей жизни ушёл с этой должности в замы директора в ГИРЕДМЕТ – этот институт его с почестями и хоронил.

Женька и у мамы был совершенно беспроблемным ребёнком. Всегда спокойный, в школе он не был отличником, но учился хорошо и очень ровно, в отличие от меня, которая время от времени начинала фордыбачить и валять дурака. Всю жизнь он был счастливчиком. Тогда родителей время от времени заставляли покупать облигации внутреннего займа. Поскольку отец был довольно крупным чиновником, приходилось брать их на значительные суммы. Принеся облигации домой, он каждую надписывал чьим-нибудь именем (из наших). Что интересно – чаще всего выигрывали Женькины. А было так заведено, что если чья-то облигация выиграет, то её хозяину полагался презент: чаще всего покупалась какая-либо обновка.

«Мои» облигации не выигрывали никогда. Принеся очередную стопочку облигаций и начиная их между нами «распределять», отец сомневался: «Стоит ли Римке надписывать, она ни разу не выиграла?» Женька придумал хитрый ход: «А ты запиши на меня, но поставь точку. Если эта облигация выиграет, то будет Римкина». По-моему, и этот хитрый ход мне не помог.