Симон Тер-Петросян - Сталин. Мой товарищ и наставник

Виссарион Джугашвили был хорошим сапожником. Одно то, что он смог выбиться из подмастерьев в мастера [6] Имеется в виду должность мастера – начальника небольшого производственного участка, которую в наше время занимают лица с высшим инженерным образованием. на фабрике Адельханова [7] Адельханов Григорий Григорьевич (1848–1917) – видный тифлисский промышленник и коммерсант, владелец «Акционерного общества кожевенного и войлочного производства на Кавказе Г. Г. Адельханова» с капиталом в 1 500 000 рублей. , говорило о многом. У Адельханова работали знатоки своего дела, потому что платил он больше других. Возможно, если бы Виссарион остался у Адельханова, он поднялся бы и выше – до старшего мастера, но горийский армянин Барамов, приходившийся дальней родней моей матери, переманил Виссариона и еще нескольких адельхановских сапожников на свою новую фабрику в Гори. Барамов наобещал всем переманенным золотые горы, но на деле заработки у всех оказались много хуже, чем в Тифлисе. С горя Виссарион начал сильно пить и вымещать всю злобу на своей безответной жене. Будучи трезвым, он хвастался тем, что, будучи сыном простого виноградаря, в совершенстве освоил сапожное ремесло и выбился в мастера. Когда напивался, кричал о том, что его все обманывали – Барамов, Адельханов и даже родные отец с братом. Отец, по словам Виссариона, отдал все свои сбережения старшему сыну – Георгию, а ему самому не дал ничего. На полученные от отца деньги Георгий открыл духан где-то в Манглиси [8] Манглиси – селение в 60 километрах от Тбилиси. и богател, а Виссарион пьянствовал и беднел. Как только Виссарион заводил речь об отце и брате, его несчастная жена Екатерина бежала прятаться к соседям. Якобы причиной порчи отношений Виссариона с отцом была его женитьба на Екатерине, которая отцу не нравилась. Жена и сын были ответчиками за все несчастья, которые происходили с Виссарионом. Иосиф был единственным ребенком в семье. Два его старших брата умерли в младенчестве.

Мой отец был не лучше, чем Виссарион Джугашвили. На людях он старался держать себя в руках, но дома превращался в дикого зверя – кричал, унижал, пускал в ход кулаки. Прислуга не соглашалась наниматься в наш дом за обычную плату, а просила двойную, потому что бешеный характер отца был известен всему городу. Отец невероятно гордился своей принадлежностью к образованному духовному роду, но в нем самом этой образованности не было ни на грош. Купить за рубль, продать за полтора и вдобавок обсчитать на рубль – вот и все его образование. Отца уязвляло то, что он, потомок священников, вынужден заниматься торговлей. В этом он видел ущерб своему достоинству. Предрассудок, но этот предрассудок очень дорого всем нам обходился. Чуть что, отец начинал упрекать мать, меня и сестер в том, что он «уронил свое достоинство» ради нас, то есть торгует, чтобы нас прокормить. Попрекать куском хлеба было любимым занятием моего отца. Надо сказать, что это был за «кусок хлеба». Все съестное в нашем доме делилось на две категории – для гостей и для домашних. Гостям – самое лучшее, домашним – что похуже. Во время отъездов отца на наш стол стараниями матери перепадало что-то из «гостевого довольствия». Вернувшись, отец обнаруживал «растрату» (у него все было подсчитано) и устраивал матери выволочку. Стоило представить, что последует за лишним куском алани [9] Алани – распространенное армянское лакомство, представляющее собой нанизанные на нитку и высушенные на солнце персики без косточек, начиненные смесью толченых ядер грецкого ореха с сахаром, корицей и кардамоном. , так этот кусок в горло не лез. Товарищи часто подшучивают над моей любовью к сладкому. Я на это всегда отвечаю: «Не наелся в детстве, приходится восполнять этот ущерб сейчас».

Не удивляйтесь, читатели мои, что я начал свой рассказ с мелких домашних дел, и не думайте, что я хочу пожаловаться на своего отца. Жаловаться не в моих привычках. Я начал свой рассказ именно так с двойной целью – хотел показать, что мы со Сталиным росли в схожей обстановке и что обстановка эта была такой, что в нас очень рано пробудились обостренное чувство справедливости, ненависть к произволу и угнетению и потребность защищать людей от произвола. Детство – это первый и очень важный этап формирования личности человека. Кто знает, кем бы я вырос, если бы отец баловал меня и потакал всем моим капризам? Возможно, я стал бы типичным представителем буржуазии. Незавидная участь!