Симон Тер-Петросян - Сталин. Мой товарищ и наставник

Если потомки станут изучать революционную историю только по газетам, то у них может сложиться превратное мнение о многих революционерах. Скромные будут недооценены, а болтливые хвастуны будут выглядеть так, будто без них никакой революции не было бы. Поэтому я согласен с Горьким – каждый революционер должен поделиться своим личным опытом. Из этих маленьких кирпичиков-воспоминаний будет создана новая история человечества, правдивая, народная история. Но рассказывать надо не о себе, а о самом важном, чему был свидетелем. Самое важное на моем революционном пути это то, что я был соратником Сталина, что под его началом я вырос из мальчишки в борца революции и был свидетелем многих его дел. Не каждому в жизни выпадает удача встретить такого учителя.

Кроме большой исторической цели, есть у меня и маленькая личная цель. Хочется сделать моему товарищу и учителю хороший подарок к его юбилею. Предвкушаю, как он удивится, когда увидит книгу о себе, написанную мною, не только его соратником, но и земляком, человеком, который знал его с детских лет. Придется мне вспомнить правила конспирации, чтобы мой подарок оказался сюрпризом, о нем до поры до времени никто знать не должен. В первую очередь – сам Сталин. Чего доброго, он потребует от меня бросить это «пустое занятие» и заняться «настоящим делом». Мысленно отвечаю ему: «Нет, Иосиф, это совсем не пустое, а очень нужное и важное занятие, ведь сам ты о себе никогда ничего не расскажешь. Люди, которые до революции один раз организовали стачку [1] Скорее всего, это намек на Григория Евсеевича Зиновьева (настоящая фамилия – Радомысльский; 1883–1936) – российский революционер, советский политический и государственный деятель, расстрелянный по делу Антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского центра. По свидетельству жены Камо Софьи Васильевны Тер-Петросян (Медведевой), ее муж не любил Зиновьева и считал его ни на что не способным болтуном. (Примечания, кроме особо оговоренных, подготовлены редакцией издательства «Яуза».) , теперь считаются «видными революционерами» и «близкими соратниками Ильича», а о твоих заслугах толком никто не знает». После Октября стало хорошо видно, кто с какой целью примкнул к делу революции. Оказалось, что среди товарищей есть и такие, кто руководствовался сугубо личными мотивами. Понимая, что победа коммунизма неизбежна, они заранее позаботились о своей карьере: вступили в партию, старались быть ближе к Ленину, изображали кипучую деятельность. Сталин никогда не думал о личном и никогда не притворялся. Да и как мог думать о личном человек, который много раз смотрел в глаза смерти? Он не раз рисковал жизнью ради общего дела, но относился к этому легко и просто, как купцы относились к издержкам, которых невозможно избежать, разным утрускам. Если без этого в деле не обойтись, то стоит ли вообще обращать на это внимание? Главное – сделать дело, принести пользу партии, революции и народу. Я сейчас не стану касаться того, какую пользу делу революции принес Сталин. Я напишу об этом подробно. Ради этой цели и задуман мой труд. В предисловии я просто хочу подчеркнуть разницу между Сталиным и многими из тех, кого сейчас называют «ближайшими соратниками» Ленина без реального на то права. Соратник – это тот, кто борется наравне, плечом к плечу, на равных. Моя совесть не позволяет мне назвать себя соратником Ильича, но я с полным правом могу назваться соратником Сталина. И я горжусь этим.

Можно сказать, что я дважды познакомился со Сталиным. Первое наше знакомство произошло в детстве. Иосиф на четыре года старше меня и, кроме того, держался всегда очень серьезно, поэтому я воспринимал его как взрослого. Во время второго знакомства я увидел революционного деятеля, человека, способного повести за собой массы. Это произошло весной 1901 года во время первомайской демонстрации в Тифлисе. Иосиф [2] Во всей рукописи Камо называет И.В. Сталина то по фамилии, то по имени. выступал перед рабочими, большинство которых было много старше его, но все они слушали его с таким вниманием, как будто он был старшим. В тот день мой товарищ открылся мне с новой, удивительной стороны. Столько лет прошло, а впечатления этого майского дня свежи в моей памяти так, будто все было только вчера. Но начну я свой рассказ не с этого дня, а с нашего детства в Гори. Чтобы понять человека, надо знать, где он родился и вырос.

На первый взгляд наши семьи (моя и Иосифа) были разными. Но только по социальному положению. Я родился в семье купца, принадлежавшего к потомственному священническому роду [3] Приставка «Тер» в фамилии Камо свидетельствует о принадлежности к роду священников. . Иосиф родился в семье сапожника, отец которого возделывал землю в Диди-Лило [4] Диди-Лило – деревня близ Тбилиси, в которой родился отец Иосифа Виссарионовича Сталина Виссарион Джугашвили. Ныне Диди-Лило – поселок городского типа, который входит в муниципалитет Тбилиси. . Во всем остальном наши семьи были похожи. И мой отец Аршак Тер-Петросов [5] В дореволюционной России традиционные окончания армянских фамилий часто заменялись на «-ов». , и отец Иосифа Виссарион Джугашвили были жестокими домашними тиранами, пьяницами и никчемными людьми. На Кавказе издревле существует культ отца. Отцов, и вообще старших, принято уважать, слушаться их и т. д. Отцами гордятся. Когда встречаются два кавказца, они первым делом говорят друг дружке: «Я – сын такого-то». К сожалению, ни я, ни Иосиф своими отцами гордиться не могли. Мы их стыдились. Я, наверное, стыдился больше. Виссарион Джугашвили тиранил только своих домашних, а мой отец вдобавок издевался над своими работниками. У него в конторе в воздухе витали злоба и ненависть, словно какая-то черная пелена. И такая же пелена была у нас дома. Мне было одиннадцать лет, когда я впервые заступился за мать. Отец ударил меня, а затем потребовал, чтобы я в знак прощения поцеловал ему руку. Я прокусил ему руку до крови. То была моя первая победа в борьбе за справедливость.