Сборник - Тайна смерти Горького - документы, факты, версии

4 февраля 1988 года Пленум Верховного суда СССР постановил: «…приговор военной коллегии Верховного суда СССР от 13 марта 1938 г. в отношении Бухарина Николая Ивановича, Рыкова Алексея Ивановича, Розенгольца Аркадия Павловича, Чернова Михаила Александровича, Раковского Христиана Георгиевича, Буланова Павла Петровича, Левина Льва Григорьевича, Казакова Игнатия Николаевича, Максимова-Диковского Вениамина Адамовича (Абрамовича), Крючкова Петра Петровича, а также приговор военной коллегии Верховного суда СССР от 8 сентября 1941 г. в отношении Раковского Христиана Георгиевича отменить и дело прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления»  [17]  Там же. С. 120. .

По делу о так называемом «антисоветском правотроцкистском блоке» приговор остался в силе только в отношении Г. Г. Ягоды. Реабилитации помешала его должность – народный комиссар внутренних дел СССР. Занимая ее с 1934 по 1936 год, Ягода руководил массовой фальсификацией дел, в результате к смерти были приговорены многие тысячи безвинных советских граждан. За это преступление он не был осужден. Но именно оно помешало Генеральному прокурору СССР выйти с предложением о реабилитации Г. Г. Ягоды, приговоренного к расстрелу за несовершенное преступление.

А. В. Евдокимов

Среди множества версий о насильственном характере смерти Горького, на наш взгляд, наиболее достоверным, требующим особого исследования предположением является то, что связано с участием писателя в острой внутрипартийной борьбе, развернувшейся в СССР в конце 1920-х – 1930-е годы, и в этой связи с его возможной осведомленностью относительно обстоятельств заговора «правой оппозиции» против Сталина.

Цели «правой оппозиции» были вкратце изложены в перехваченном советской разведкой донесении белоэмигранта Р. Смаль-Стоцкого МИДу Чехословакии: «Переворот должен быть произведен под лозунгом борьбы против коммунизма, против наводнения страны интернационалистами и во имя национальной России»  [18]  Цит. по кн.: Косолапов Р. Предисловие // Сталин И. В. Сочинения. М., 1997. Т. 14. С. 10. .

Сценарий переворота тоже не был для сталинцев секретом. О нем подробно рассказал сам Сталин: «Начали с малого – с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках, Кремль у нас в руках, так как Петерсон с нами, Московский округ, Корк и Горбачев тоже у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах <���…> Если бы прочитали план, как они хотели обмануть школу ВЦИК. Одних они хотели обмануть, сунуть одних в одно место, других – в другое, третьих – в третье и сказать, чтобы охраняли Кремль, что надо защищать Кремль, а внутри они должны арестовать правительство»  [19]  Там же. С. 223, 232. .

Известий о путче ждали русские эмигранты за рубежом. Еще в 1929 году посол «временного правительства» России в США Бахметьев писал Е. Кусковой о надвигающихся событиях: «У правого уклона нет вождей, чего и не требуется, нужно лишь, чтобы история покончила со Сталиным, как с последним оплотом твердокаменности. Тогда власть останется в руках мягких максималистов – Рыкова и К°, которые будут пытаться нести дальше большевистское знамя, но фактически будут игрушкой жизненной стихии, уступая и колеблясь под давлением жизни.

Послесталинский период власти слабых большевиков, мне представляется, будет периодом, когда внутри русского тела будут нарастать и откристаллизовываться те группировки и бытовые отношения, которые в известный момент властно потребуют перемены правящей верхушки и создадут исторические силы и исторические личности, которым суждено будет внешне положить конец большевистскому периоду и открыть следующий… Гадать о том, будет ли это военная диктатура или организованное меньшинство в духе фашизма, сейчас преждевременно, хотя все вероятности за то, что эта власть будет носить характер олигархический»  [20]   Шабанов А. Одиннадцатый удар товарища Сталина. Таганрог. 1999. С. 21. .

Вполне вероятно, что человеком, знавшим о готовившемся перевороте, был живший долгие годы за границей и достаточно хорошо осведомленный о жизни эмигрантских кругов Алексей Максимович Горький.

Во всяком случае, оппозиционеры, видевшие в писателе своего скрытого союзника, регулярно, хотя эзоповым языком, сообщали ему о своих мероприятиях и планах. Об этом, в частности, свидетельствуют довольно загадочные строки из письма Бухарина Горькому, датированные весной 1935 года: «Вообще дело не так быстро, но довольно основательно, движется вперед; было несколько собраний, одно очень <���курсив Бухарина. – Ред. > интересное, где присутствовали и ученые, и хозяйств<���енни>ки, и рабочие, и техники, и писатели и говорили “вольно”»  [21]   АГ. КГ-од-1—43–21. . В этом письме кремлевский оппозиционер, очевидно, информирует писателя об одном из подпольных заседаний своей «школы».