Татьяна Вирта - Физики и лирики - истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

Из уважения к иностранному гостю нас провели в зал управления. На фоне выкрашенных в синий цвет стен мелькали бесчисленные огоньки, у пульта управления молодые люди следили за показателями работы ГЭС. Они ни на секунду не оторвались от своих датчиков и не повернули головы к вошедшим.

Рудольф выразительно взглянул на Юру. Это какое-то чудо: здесь, в предгорьях Памира, молодые люди управляют современной техникой, сюда пришел прогресс, ранее неведомый этой стране, возникшей на территории средневекового Бухарского ханства… Ради таких впечатлений наш друг Мессбауэр готов был мчаться на край света.

Зной, зной как будто бы стекает с неба и не дает передышки ни растениям, ни животным, ни людям. Но, несмотря на это, мы едем на плантации хлопчатника. Они пушатся белыми, раскрывшимися коробочками, и теперь главное – их содержимое бережно собрать. Машинным способом, а в некоторых случаях, если это особо ценные сорта, и ручным. Работа невероятно трудоемкая, изнурительная при этой жаре.

А как от нее спасаются местные жители? Да очень просто, – надо потуже затянуть пояс на шелковом, ватном халате и сесть в чайхане пить горячий чай. Или из сухой жары на улице отправиться в турецкие бани – в парную жару, где вас на мраморном белом подиуме обдадут отварами разных экзотических трав, разомнут и уверят в том, что назавтра вы помолодеете на десять лет. Ради такой перспективы можно перетерпеть и не такие экзекуции.

После окончания лекций Рудольфу, как почетному гостю республики Таджикистан, был вручен подарок – зеленый шелковый стеганый халат, подбитый ватой, в комплекте с такой же расшитой золотом тюбетейкой. У себя в Грюнвальде он любил под вечер, облачившись в этот халат и в тюбетейку и важно восседая в кресле, беседовать со своими котами. Сидя несколько поодаль от хозяйского кресла, коты внимали ему, одинаково упитанные, рыжие, ушки на макушке, уставившись на него своими неподвижными бусинами-глазами. Готова поспорить, Рудик с невероятным жаром, временами грозя по своему обыкновению указательным пальцем, чтобы подчеркнуть свою мысль, рассказывал котам про незабываемые впечатления, вынесенные из поездок в республики бывшего СССР, и о том, какой прием ему был там оказан.

А дороги звали изведать еще неизведанное. Нас с Рудольфом Мессбауэром давно ждали в Тбилиси и Ереване. Научная общественность этих университетских городов с энтузиазмом встречала прославленного гостя, стараясь продемонстрировать ему свои успехи, услышать его отзывы, а может быть, чем-нибудь его заинтересовать! Или получить приглашение на какой-нибудь научный семинар или конференцию в Германию. Приглашения, действительно, приходили. И такие поездки становились регулярной формой сотрудничества между двумя странами.

Только возможно ли было в Тбилиси или Ереване сосредоточиться на проблемах современной физики, когда тут надо было столько всего осмотреть, оглядеть, обходить и объездить?! Лично я в этом сильно сомневаюсь, хотя на фотографиях того времени наши ученые мужи сохраняют вполне серьезный вид. Но, может быть, это они специально позировали для истории?

В былые времена мы с моим мужем были тесно связаны дружбой, научными интересами и просто любовью с Грузией. Прежде всего – незабываемая дружба с Элептером Луарсабовичем Андроникашвили, академиком Грузинской АН, директором физического института и братом знаменитого Ираклия Андроникова. При этом сложно утверждать, кто из этих двух знаменитых братьев был более знаменит.

Однажды мой муж и Элептер Луарсабович затеяли соревнование в грузинском стиле. На пиру в Алазанской долине они с Андроникашвили – два гуляющих кинто – состязались в том, кто кого перепьет и останется трезвым. Не могу сказать, что мой муж был замечен когда-нибудь в совершении героических подвигов на поприще выпивки, но получилось так, – видимо, от избытка положительных эмоций, – что он из этого соревнования вышел победителем. Вследствие этого ему было присвоено звание «почетного Грузина», которое он принял, как говорится, с чувством глубокой признательности. Примерно в то же время в связи с избранием Кагана членом-корреспондентом АН СССР мы получили от Элептера Луарсабовича телеграмму приблизительно такого содержания: «Не желаете ли вы сменить свой московский адрес на тбилисский, а звание члена-корреспондента на звание действительного члена АН Грузии?» Не знаю, правильно ли мы поступили, оставив прежним свой адрес и звание, но самые сердечные взаимоотношения продолжались у нас с незабвенным Элептером Луарсабовичем до самой его кончины.