Виктор Савиных - «Салют-7». Записки с «мертвой» станции

У ребят сегодня месяц со дня старта. Вечером это дело обсудили за ужином. Говорят, что время пролетело быстро. Я знаю, что именно первый месяц кажется дольше, чем второй, тем более – третий.

Ребята уже привыкли к невесомости.

Я задумался однажды о длительности пребывания в космосе. В общей сложности я был в космосе дольше уже многих космонавтов. Но мы летаем долго не ради рекордов – увеличение продолжительности полетов необходимо для будущих станций, новых программ исследования космоса.

Продолжаем следить за ростом растений. Перец вылез совсем хилый, а вот лук растет стремительно. К вечеру одна стрела достигла уже 5 сантиметров и вылезли еще две. За несколько дней он дотянулся до лампы, пришлось его срочно перевесить.

Были сеансы связи с семьями.

Из переговоров с Г. Гречко я узнал, что готовится комплексная программа по серебристым облакам. Наши наблюдения в космосе дали очень интересные результаты. Жора предложил мне при возможности продолжать такие наблюдения.

Жена сообщила, что у нас дома был Джан, просидел пять часов. Она была на пресс-конференции, посвященной завершению первого этапа полета нашей экспедиции.

Ровно месяц назад была произведена расстыковка корабля «Союз Т-13» со станцией «Салют-7». Прощание с «Памиром» и Жорой. Не могу заставить себя называть его «Памиром». Слишком дороги мне эти позывные, многое с ними связано. Как будто почувствовав это, Жора в очередном сеансе связи произнес: «Говорит Чегет Памирович!»

Жизнь на станции идет своим чередом, начали подготовку к выходу в открытый космос. Настораживает старая Володина болячка, которая возникла, по его словам, после тренировки в гидролаборатории. Решили с Землей не консультироваться до выхода.

Питание у нас на станции стало более регулярное, чем было с Джаном. Частенько мы с ним забывали пообедать и тогда через каждый час пили чай. Всякое бывало. А сейчас я в завтрак съедаю творог, какую-нибудь банку с мясом, пью чай или кофе. Второго завтрака почти не бывает, а только сок после физо. В обед – рыбу или паштет, сублимированный суп и банку с мясом или рыбой без гарнира. В ужин опять творог или сыр, иногда мясо. Два чая, через день молоко. Утром, перед завтраком, – ложка меда.

26 ОКТЯБРЯ

Выходной. Наверное, впервые за много недель почти ничего не делали, а отдыхали, если не считать закрытия кассеты контейнера метеоритной пыли, установки кабель-вставки в систему пульта выхода в открытый космос, замены сборника урины и двух физкультур. А для отдыха сделал несколько снимков «усов» на заходе Солнца. В утреннем сеансе связи говорил с С. Савченко. Получил информацию о результатах нашей работы с Г. Гречко и рекомендации по экспериментам с «Дугой», «Спектром» и «Скифом».

Суббота – банный день, смена белья. Прошло 143 дня со дня старта, и, перелистнув страницы дневника, я заметил, что стал писать 140, 141, 143-е сутки. Это не из-за того, что начал считать дни, а просто эти цифры кое-что напоминают. Сегодня думал о том, что летается легко, как будто и нет никакого отличия от работы на Земле, как будто я уже много лет нахожусь здесь и делаю эту работу. Все, как обычно, от подъема до отбоя. Разница с Землей только в том, что здесь не нужно ходить на работу: проснулся, выплыл из спальника – и ты уже на рабочем месте.

Только вот у Володи бы наладилось здоровье, и сразу бы стало все хорошо.

Саша вчера «поймал» солнечный зайчик. Я сегодня целый день капаю ему альбуцид да прикладываю чай к глазу. Я сам прошел через это, и у меня свой опыт лечения. К выходу, который намечен на завтра, его необходимо вылечить. В космосе я столкнулся с тем, что нас очень мало готовят на Земле по программе неотложной помощи. Не всегда можно срочно связаться с Землей и проконсультироваться, а если и связываешься, то у них все превращается в панику, как случай с соринкой у меня в глазу, когда Джан невзначай об этом сказал. Космонавт должен иметь возможность сам принять решение, сам оказать помощь при необходимости.

28 ОКТЯБРЯ

Ну и денек сегодня! А началось все вчера. Тренировка по выходу была выполнена, все сделали, как учили. Смотрел на Васютина – тяжело ему, весь напряжен. Комок нервов. Вечером за ужином твердо сказал, что нужно консультироваться с Землей по поводу болезни, ждать дольше нельзя. Саша меня поддержал: он, конечно, знал, что было на Земле перед полетом. Провели сеанс встречи с семьями, а в последнем сеансе я вызвал на связь заместителя руководителя полетом по медицинской части и попросил перейти на закрытый канал связи. В разговоре с А. Д. Егоровым Володя рассказал, что в течение нескольких последних дней появились боли. Сначала думал, что они пройдут, но вот, мол, время идет, а боли не проходят и мешают работе. Я сказал, что если есть необходимость выхода в открытый космос, то я пойду с Волковым. Далее В. Васютин рассказывал, что с ним произошло. Говорить Володе было сложно. Можно понять его состояние: он очень подвел всех, сорвал программу. Сеанс закончился. Долго не ложились спать, успокаивая его, так как у него началась истерика. Ночь почти не спали: состояние больного было крайне тревожное.